— Настоящее имя, забери тебя каппа[6]!
— Кидзуми Кэнро.
— Боюсь, что наш разговор не состоится. В ванну его! А я сегодня же позвоню в Токио…
— У меня было семнадцать имен. Какое из них настоящее, я не знаю. Просто в определенный момент мне сообщают, как я должен зваться.
— Тебе сообщает об этом лично твой даймё? Или кто-то из его окружения?.. Впрочем, это неважно. Я догадываюсь, что ты ужасно гордишься своим якобы высоким происхождением сёгунского царедворца. Годзилла! Такие, как ты, должны были вымереть больше ста лет назад!
— Я попрошу не оскорблять! — неожиданным басом сказал Кидзуми.
— Хорошо. Кто еще внедрен в наши предприятия?
— Мне известна только фирма «Токида».
— Говори.
— Кроме меня, никто.
— Слово самурая?
— Да.
— Кто такой Такэути Сэйго? (Мой компаньон вздрогнул.)
— Вы об этом должны знать лучше, поскольку не нам, а вам, вернее, самому Токиде понадобился человек со знанием русского языка.
— Кому на стол должно лечь досье о деятельности фирмы «Токида»?
— Я полагаю, в конечном итоге оно дойдет до министерства внутренних дел.
— Оно туда не дойдет… Что лежало в конверте, который ты сжег?
— Доклад моему начальству.
— Лично Юкинаге?
Кидзуми промолчал.