Генаха почему-то покраснел:
— Я ж тогда только-только на работу устроился, — оправдывающимся тоном пояснил он. — Мне тогда хоть самодельный пистолет под стенобитные патроны предложи — взял бы. А ты не смейся, оно стреляет. Я пробовал. Бабахнуло так, что потом два дня в башке звенело. Дыму было, как от паровоза. Правда, я только один раз выстрелил, потому что к нему только пять патронов предложили. Четыре до сих пор не использовал! А обычные патроны почему-то не подходят.
— Ты, Генаха, хоть бы лошадь себе завел, что ли? — посоветовал я ему. — В две-то головы думать сподручнее будет, раз ты в одну свою не справляешься. Сколько с тебя за этот раритет содрали?
— «Раритет»! — передразнил Генаха. На мою эскападу не обиделся, потому что выслушивал от меня и не такое. А слово «раритет», полагаю, тупо не понял. — Никакой это не раритет! Говорю же, стреляет он. А отдал я за него всего два черпака водяры. Во времена тотального дефицита, когда у меня вон там, — он ткнул пальцем в сторону багажника, — каждый день по три ящика стояло. Недорого, короче.
— Короче, недорого, — согласился я. — А знаешь, почему к нему обычные патроны не подходят? Да потому что тогда, когда его делали, стандарта еще не существовало. А это что значит? А это значит, что у тебя, о безлошадный брат мой, уже полтора десятка лет лежит экспонат, за который любой коллекционер, как нефиг делать, пару десятков штук выложит. В баксах, Генаха, в баксах.
— Серьезно? — реденькие, но длинные генахины брови проворно взобрались на середину лба. — Вот я дурак!
— Так ведь и я тебе о том же толкую, — я взял ТТ и засунул его сзади за пояс брюк. Генаха сделал то же самое с пистолетом Макарова. Ян стоял чуть в сторонке и присоединяться к нам, по всей видимости, не собирался. Но я взял его за плечо и силой подтащил к сокровищнице: — Выбирай!
— Да зачем мне? — он попытался улизнуть. Видимо, внезапная беременность жены серьезно подорвала его психику, затруднив и без того по-прибалтийски небыстрые мыслительные процессы и начисто отбив все мужские инстинкты в отношении огнестрельного оружия. Чего раньше за ним, между прочим, не наблюдалось.
— Затем, что за тобой теперь тоже могут плохие хлопцы прийти, — поддержал меня Генаха. — И тебе нужно будет поддержать честь третьего таксопарка. С пистолетом это сделать гораздо проще.
Ян, убежденный этой речью, раздумывать не стал и взял то, что попроще — как и Генаха, ПМ. Кавалерист так же аккуратно скатал халат в сверток, отнес его на прежнее место и, вернувшись к нам, посмотрел мне в глаза. И задал вопрос, которого я ждал и которого боялся:
— Ну и что теперь будем делать, Мишок?
— Откуда я знаю? — я нахмурился. — Я пока ничего придумать не могу. Одно знаю точно — Яну сейчас домой лучше не ехать. Пусть у тебя ночку переночует. Приютишь?
— О чем базар? — Генаха пожал плечами. — Только что он своей бабе скажет?
Мы снова синхронно посмотрели на Яна. Тот вздохнул:
— Совру что-нибудь.
— Хорошее дело, — похвалил я. — Время от времени нужно практиковать. Чтобы домашние не расслаблялись. Только про меня и Генаху не распространяйся. Мы холостяки, и твоя решит, что ты с горя решил по девкам ударить. Поехали в гараж?
Пересменка уже началась. Народу была прорва. И те, кто уже откатал свое, и те, кто готовился пуститься в плавание по городским улицам в поисках Большой Деньги. И все с интересом уставились на нас, стоило нам появиться на территории таксопарка. Потому что все, понятное дело, были в курсе моего несчастного случая. Только недавно побитый мною Макарец, с видом гордого страуса, которому напихали полную задницу ежиков, развернулся и пошел в сторону своей коморки. Вместе, между прочим, с журналом регистрации. Поэтому нам пришлось идти за ним.
Это он изобрел такой своеобразный способ отыграться. А ведь стоял всего в двух метрах от нас, брал автограф у Рамса и Дедушки Будильника. У Рамса взял, но тут появились мы, и журнал захлопнулся перед самым дедушкиным носом. Тот удивился, клацнул единственным живым зубом и заковылял за нами.
Я хорошо знал Дедушку. Он был старенький и все равно помирать со дня на день собирался, поэтому ему было все пофигу. Он года три назад губернаторского сына из машины пинками вышиб, когда тот прямо в салоне начал проявлять свои педерастические наклонности. Будильник же, не смотря на преклонность своих годов, оставался махровым натуралом, потому и осерчал.
Губернатор, помнится, обиделся тогда, пытался дедушку из таксопарка изгнать, чтобы тот жил на одну пенсию, и даже лично, в сопровождении четырех черноглазых очкариков в костюмах от Версаче на стрелку приезжал. Чего он там Дедушке наговорил, сие есть тайна великая, ни Будильник, ни тем более сам губернатор о том разговоре не распространялись, но первое лицо области уехало с весьма кислым этим самым лицом. Через неделю сынок лица скоропостижно убыл во Францию повышать свое образование и предаваться радостям однополой любви, а Дедушка остался работать в таксопарке, как ни в чем не бывало.
ebooksa