– Учимся помаленьку. У меня один из комбатов артиллерийским наводчиком долго служил. Умел хорошо траекторию рассчитать. Подстерег в одиночку «тигра» и врезал фугас в башню сбоку.
– Пробил броню?
– Нет. Крепкая она у них. К тому же не бронебойной болванкой стрелял. Но погон повредил, башня не ворочается. Вложил еще тройку фугасов, поджег немца. Орден «Отечественной войны» получил, а экипаж – медали. В газетах писали вот, мол, молодцы.
– Молодцы, – подтвердил Тюльков. – А ты что, против?
– Я против того, чтобы из-за какого-то сраного немецкого «панцера» событие делать. Была хорошая пушка ЗИС-2. Помнишь такую? Сняли с вооружения еще до войны, а сейчас наверстывают. А она ведь за километр почти 100-миллиметровую броню берет. Гаубицы против танков на выход. Сильные пушки нужны и снаряды современные. Хотя бы подкалиберные, если с кумулятивными ничего не получается. Оба командира полков торопились по своим делам. Когда поднялись, Цимбал кивнул на одинокую звездочку на погонах Тюлькова.
– Долго они тебя в звании повышают.
– Сам виноват, – признался Тюльков. – У меня машин уже не оставалось, а тут команда – «Полк в наступление!» И начинают ставить задачу. А в наличии всего четыре самоходки. У одной гусеницы латаны-перелатаны, у другой поворотник у орудия поврежден. Пытаюсь объяснить: полк выход наших войск прикрывал, большие потери. Две машины только нормально воевать могут. Разве докажешь? Немедленно поднимай полк, и все тут. Пока спорили да ремонтники что-то сделать пытались, нужда в двух моих машинах отпала. Ну а мне упрямство потом припомнили.
– Но полк все же дали!
– Дали со скрипом. Командующий вмешался, он меня еще с Финской знал. А тебя и со званием, и с новым орденом можно поздравить!
Борис Прокофьевич кивнул на новенький орден Красного Знамени.
Прозвучало двусмысленно, и Тюльков, сообразив, замолчал.
– Наградили за сожженную шкуру. Проснусь и думаю: лучше бы меня наповал тогда прибило, чем ходить и людей пугать.
– Извини, Петро.
– Ладно, чего там.
За неделю до этого разговора Цимбал получил письмо от жены. Нормальное ласковое письмо. Но чутьем много пережившего человека он ощущал легкую фальшивость в словах жены и снова вспоминал разговор соседок. Ответ написать так и не собрался.
– Карелину привет передай, – сказал Цимбал. – Я ведь его к себе сманивал. Отказался. Ты его комбатом поставил?
– Нет. Опыта еще маловато. Но в хорошую батарею, к Свирскому Анатолию определил.
– Может, и правильно. Горят молодые как свечи, пусть поучится.
Немецкая авиация налетела, когда полк майора Тюлькова заканчивал переправу. Тройка массивных, окрашенных в пятнистый цвет штурмовиков «Хеншель-129» метров с восьмисот сбросили несколько тяжелых «стокилограммовок» и десятка два «полусоток».
Попасть в узкую ленту моста непросто, поэтому штурмовики были загружены под завязку. Вода вскипела от множества взрывов. Взлетали мутные фонтаны воды, земли, ила. Прямое попадание разнесло, вскрыло несколько понтонов подряд, разорвав мост. В воду ухнула «тридцатьчетверка». Другая медленно оседала вместе с продырявленным понтоном. По крайней мере, из нее успел выскочить экипаж.
ebooksa