Если бы Марин мог, то навел бы справки у тех, кто ушел от громкого процесса. Но он не имел такой возможности. Копаев был уверен в этом, и сейчас выяснилось, что не зря.
— Вы вчера Пермякова арестовали.
Это была не атака, скорее авангард, передовое подразделение, разведка, за которой последуют основные силы.
Поэтому Марин ответил так, как и должен был:
— Я помню.
Больше всего заместителя председателя суда коробило то, что гость разговаривал, стоя к нему спиной.
— За что? — Копаев-Полторацкий приблизился к судье на расстояние вытянутой руки.
— Уж не отчета ли вы от меня требуете?
— Нет, конечно. — Антон прошел к столу и сел на место, обычно занимаемое адвокатом.
С этого момента он, даже не подозревая об этом, наградил себя соответствующей ролью со всеми вытекающими отсюда последствиями.
— Я спрашиваю лишь потому, что Пермяков — друг одного моего знакомого.
— Ну и что? — Марин вяло пожал плечами.
— Ничего. Что ему инкриминируют сотрудники полиции?
— Взятку, господин Полторацкий. Что еще можно инкриминировать сотруднику следственного комитета? Взятку либо злоупотребление служебными полномочиями. В данном случае мы ведем речь…
— О взятке, — перебил Копаев.
— Верно. У следователей две беды. Жить сладко хотят все, а получается не у многих. — Марин усмехнулся. — Недостаток профессионального образования. Так и передайте своему знакомому.
— Да. — Копаев встал со стула и стал рассматривать корешки книг, которыми был набит стеклянный шкаф судьи. — Недостаток профессионального образования дорого стоит. Тонко подмечено.
Вместо удовлетворения, которое Марин должен был бы ощутить сразу после этой фразы гостя, он почувствовал легкую тревогу. Судье хотелось выставить посетителя за дверь в грубой форме, однако что-то подсказывало ему, что делать этого не стоит. Эти чувства боролись одно с другим, и победителя не было.
— С доказательствами все в порядке?
— Разумеется, — бросил Марин.