— Ты думаешь, он поверил Зелинскому? — спросил Быков, когда Антон закончил говорить.
— Кусков? Вполне возможно. Информация не кажется высосанной из пальца.
— Пащенко еще не подозревает тебя?
— В том, что я опер из УСБ? Нет. И не заподозрит.
Быков прошелся по гостиной, дымя сигаретой.
— Антон, нужно отработать Гонова. Наверняка он поет в унисон с Зелинским. Ты опер управления…
— Я займусь этим. Какие у меня позиции в мэрии?
— Железобетонные. Не волнуйся.
Быков не работал на авось, надеясь только на то, что начальник отдела кадров мэрии и руководитель правового управления пойдут ему навстречу и после его ухода не позвонят Лукину. У первого был задержан сын за распространение курительных смесей, а второй шагу бы не сделал без совещания с первым. Начальнику отдела кадров сын нужен был дома, а полковнику Быкову — легенда Копаева в мэрии. Они сумели договориться.
Телефон заработал.
Антон вышел из подъезда, по привычке быстро осмотрел дом, вынул мобильник из кармана и услышал:
— Антон, ты где?
— В центре.
— Нужно встретиться.
— Через полчаса у нашего кафе.
Это заведение находилось неподалеку от спорткомплекса, где Копаев, Пащенко и Пермяков совсем недавно играли в футбол. Антон сел в машину, попетлял по городу, убедился в том, что его не ведут, и подъехал к кафе.
За столиком сидел прокурор в костюме, а у дверей, обидчиво поджав хвост, скучал Рольф — немецкая овчарка.
— Ты чего это с собаками по городу шляешься? — удивился Антон.
Пащенко махнул рукой.
— Моя к матери на два дня собралась, псину не с кем оставить. Короче, Меркулов доработался до головной боли и температуры, — сообщил прокурор.