Арбитражный десант

– Эу, водило. К нам гости! – У? – Васильчиков поднял лицо. Глаза его были воспалены.

– Заснул, – мрачно угадал Денис.

– Так говорил же, – сутки не кемарил, – Васильчиков рукавом отер кровь с рассеченного лба, потряс головой. – Хрен его знает, как оно все вышло. Должно, оттого, что дорога больно гладкая. Ты-то как? Выбраться можешь? – Пробую, – Денис поерзал. – Не, надо чем-то отжать. – Не боись – сделаем. Кто и поможет, как не Васильчиков? – бодренько пообещал водитель, подхватил с пола монтажку, открыл дверцу, шагнул вниз и – с трехэтажным матом по пояс ушел в сугроб.

Несмотря на драматичность ситуации, Денис захохотал. Невольно скривился от резкой боли. Но тут же подмигнул взобравшейся на подножку журналистке: – Бабочек в гербарий пришпиливала? – Что?!..А, нет. – И я больше не буду. Точно теперь знаю, что она, бедолага, пришпиленная, чувствует…

За спиной Ирины возникла облепленная снегом фигура. Васильчиков, мрачнея, смотрел на изувеченный капот. Притворная бодрость выходила из него, как пар из пробитого радиатора.

– М-да. Это – да! – уныло изрек он.

Уже механически отодвинул Холину, взобрался на подножку и упер монтажку в пол, создавая рычаг. – Давай! – прохрипел он, наваливаясь телом. Образовавшегося зазора Денису хватило, чтоб высвободиться. Он спрыгнул наружу, стараясь спружинить на ногах. Но тут же схватился за бок, едва сдержав вскрик. – Что?! – заметил Васильчиков. – Ребра? Денис распрямился:

– Похоже, чуток поджало.

Не сговариваясь, мужчины переглянулись. Ирина Холина отплясывала посреди дороги в легоньких модельных сапожках.

Затем Васильчиков перевел взгляд на ботинки Лобанова. Теплые – по московским меркам. Но в глухой Иркутской тайге, на крепчающем морозе, они мало чем превосходили модельную обувь.

– Одни валенки в запасе, правда, есть… – Васильчиков не сводил глаз с отливающей в солнечных лучах норковой шубки, едва прикрывающей колени. – Колготы-то, похоже, и вовсе капроновые, – с тоской определил он.

Перехватил взгляд Лобанова, брошенный на КУНГ.

– Бесполезно. Там через полчаса станет студеней, чем снаружи.

– Варианты? – требовательно произнес Лобанов, с веселой улыбкой показав Ирине на уши: не забывай растирать. Он и сам принялся переступать ботинками, в которые успел набрать снегу, – намокшие пальцы начали терять чувствительность. – Что будем делать, спрашиваю, суперлоцман?

– Да ладно. В кои-то веки лопухнулся, – вяло отругнулся Васильчиков.

– И что б ты без меня делал? – Денис протянул свой телефон. – Звони, вызывай подмогу, и – помни мою доброту. А я пока костерок организую.

Но Васильчиков от мобильника пренебрежительно отмахнулся. – Да это все одно что игрушечный. Мобила отсюда не возьмет. Километрах в двадцати полигон. Глушит намертво. А ночь сибирская – это, брат… Сибирь! Васильчиков с тоской поднял голову. День угасал. Искрившийся до того снег потух. Тайга готовилась отойти ко сну.

– Может, машина какая пойдет? – Жди, как же. Я специально коротким маршрутом шуранул. По нему только я один и могу… – Васильчиков прервался, поняв неуместность похвальбы. Поморщился, одновременно проверяя, не подмерз ли нос.

Денис попрыгал на месте, околачивая себя по плечам и одновременно прислушиваясь к угасающей боли в боку:

– Тогда топор давай, хоть костер разожжем. – Костер-то можно бы, – как-то тускло согласился Васильчиков. – Но из чего? Он значительно повел рукой: вокруг, сколько видно глазу, нависли усыпанные снежными шапками и укутанные снизу сугробами мачтовые деревья. Ни подлеска поблизости, ни кустарников.