Прежде чем позвонить в квартиру Кичуев, Андрей переступил ногами, отряхивая обувь, – апрель выдался слякотным. Нерешительно потянулся к звонку, но в последний момент отдернул руку.
Дверь распахнулась. На пороге, в легком ситцевом халатике, под которым угадывался наметившийся животик, стояла Инна.
– И долго ты собираешься топтаться на пороге? Проходи, раз появился. Да побыстрей: холодом тянет.
Она посторонилась, пропуская гостя. Помогла раздеться.
– А Игорь чего не встречает? – пробасил Андрей, входя в гостиную. – Игорь с отцом уехали за город – готовиться к завтрашнему совету. Там и заночуют, – как ни в чем ни бывало объявила Инна. – Не стой столбом, присаживайся.
Она с силой толкнула смущенного гостя в кресло у журнального столика. Сама опустилась в другое:
– Ну-с? Что скажешь? – Я? – Дерясин едва не проглотил язык. – А что я собственно должен?
– А ты хочешь, чтоб женщина сама говорила? – Чего, собственно, сама? – Андрей окончательно смешался.
– Ох, и валенок ты, Андрюшка!
Инна заметила, как пытается он не глядеть на отогнувшуюся полу халатика. Глаза ее блеснули. С вызовом полностью, до трусиков, обнажила ногу.
– А что? Похоже, я тебе все еще нравлюсь?
– Причем тут? – буркнул Андрей. – Ладно, я вообще-то тогда пошел!
Но не двинулся.
– Так нравлюсь?
– Смешно бы было. Но только…
– Нравлюсь! – с удовольствием убедилась она. Будто ненароком повела рукавом, отчего обнажилась левая грудь.
Дерясин сглотнул:
– Надо же. Еще больше налилась.
– Есть причины.
Она рывком пересела к нему на колени. Обхватила за плечи: