– Решайте сами.
– А чего решать? Воевать будем, – веселым голосом прежнего ротного лейтенанта провозгласил Ступак. – Вот так-то, товарищ Малкин. Шестую роту лично поведете, там командир молодой, недавно взводом командовал.
Еще раз послали разведчиков с наказом сильно не высовываться и фрицев раньше времени не нервировать. Зайцева, Евсеева и меня отправили к танкистам. Чтобы получше расспросить насчет огневых точек и узнать, не поддержит ли нас «тридцатьчетверка».
Танкисты обрадовались, что мы собираемся выбить немцев. Ремонт они сегодня вряд ли закончат, а ночью фрицы обязательно попытаются сжечь или захватить танк.
– Тогда огнем поддержите, – решительно поставил условие набиравший командирскую хватку лейтенант Евсеев. – У нас всего две легкие «полковушки» и два миномета. А у вас орудие сильное.
– Поддержим, – ответил командир танка, младший лейтенант. – Имейте в виду, в одном из домов на окраине у них штаб или командный пункт. Там же две гаубицы-«стопятки». С полчаса назад еще две противотанковые пушки на позиции подвезли. Думаю, штук пять-шесть «гадюк» там имеется.
– У нас танков, кроме вашего, нет, – сказал Зайцев. – А вот минометы нам могут карусель устроить.
– Насчет минометов ничего не скажу. Одну батарею наши ребята раздавили, а сколько новых подвезли – неизвестно.
– Чего же вы мертвого шофера в кабине оставили? – упрекнул младшего лейтенанта Зайцев. – Своих-то небось похоронили.
– Кого смогли, закопали. А «тридцатьчетверки» догорали, металл раскаленный, внутрь не залезешь. Там еще трое наших остались. Вернее, головешки от них. А когда немцы вернулись, мы высовываться не рисковали. Добьете их, тогда всех похороним.
Юрия Ефремовича Ступака так и подмывало обрушиться на немецкие позиции всеми силами батальона. В ротах по сто двадцать человек, имеются две легкие полковые пушки калибра 76 миллиметров, два миномета, десяток станковых пулеметов. Смять, к черту, не успевшего прийти в себя врага и двигаться дальше!
– Пришли они в себя, – осадил его командир роты ПТР Тимофей Зайцев. – Дисциплина у них – можно позавидовать. Попремся в лоб, кровью умоемся. Фрицы только и ждут, когда мы толпой кинемся.
Посоветовались, решили, что наша шестая рота обойдет позиции с левого фланга, ударит по командному пункту или штабу на окраине хутора.
– Внесем сумятицу, – развивал общий план комбат. – А в это время ударят с правого фланга четвертая и пятая роты. Пушки выдвинем на прямую наводку, уничтожим дзоты и будем подавлять остальные огневые точки.
– Пушки-то у нас всего две, – предостерег его Зайцев. – Даже если у немцев минометов мало, то противотанковые «полусотки» раскатают обе за считаные минуты. Прицелы у них точные.
– Риск везде есть. Для чего мы их с собой везем? Минометы в ход пустим.
Ступак немного выпил и был возбужден. Потирая руки, подмигнул мне.
– Повоюем, Андрей?
Я с усилием улыбнулся в ответ. Штурмовать укрепления и командный пункт предстоит нам, а не комбату.
– Так мне что, с шестой ротой идти или лучше с батальоном остаться? – спросил комиссар Малкин.