Но и отступая, немцы оказывали сопротивление. В низинке, среди кустарника, танкисты ремонтировали «тридцатьчетверку». Рассказали, что из гранатомета разбили одно из колес и порвали гусеницу.
– Ну как, гоните фрицев? – спросил кто-то.
– Пока гоним, – ответил командир танка, младший лейтенант. – Но сопротивляются крепко, сволочи.
Мы продвигались на левом фланге фронта, где-то на стыке с 57-й армией Южного фронта. Здесь наступление, как мы узнали позже, осуществлялось более активно.
Проходили мимо сгоревших грузовиков, раздавленных пушек разного калибра. В одном месте видели следы танкового боя. Застыло штук пять сгоревших Т-3 с удлиненными пушками, парочка хорошо знакомых нам тяжелых Т-4.
Два штурмовых орудия были размолоты снарядами, и словно осели в землю. Рубки с короткоствольными пушками вспучились от сильных взрывов. Вокруг лежали несколько обгоревших как головешки трупов. Комбинезоны вплавились в тело, маленькие круглые каски покрылись окалиной. На сожженные лица лучше не смотреть.
За победу в бою наши заплатили двумя сгоревшими «тридцатьчетверками» и легким танком Т-60 с оторванной башней и лопнувшей спереди броней. Кто-то подсчитал соотношение и гордо заметил:
– Фрицевских танков девять сожгли, а наших всего три.
– Умело ударили!
Филипп Черников охладил возбуждение.
– Здесь и артиллерия поработала, поэтому потери меньше. Гляньте, как Т-4 пополам развалило. Да и «штуги» вдребезги. Похоже на гаубичные фугасы.
Спорить никто не стал. Мы уже порядком устали. Ступак гнал батальон без отдыха, лишь пару раз остановились перемотать портянки да перекусить сухим пайком.
Местность была полустепная. Незасеянные поля и бугристые возвышенности, покрытые свежей майской травой, чередовались с зарослями кустарника и небольшими островками леса. По обочине проселочной дороги росли пирамидальные тополя, высокие, но с ветвями, идущими вдоль ствола. Такие от самолетов не укроют.
Более надежным укрытием казались перелески, хотя листва на деревьях была еще очень мелкая. Но перелески и сосновые рощи находились в стороне от дороги, по которой двигались второй и третий батальоны. Комбат-3 недавно заступил на должность после переправы через Рачейку, где умер после тяжелого ранения прежний командир батальона. Пользуясь этим, напористый капитан Ступак подчинил себе оба батальона.
Комиссар полка, который ехал на «Виллисе» вместе со своим помощником Трушиным, в строевые дела не лез. Остальное начальство, в том числе командир полка и начальник штаба, ушло на автомашинах вперед вместе с первым батальоном и танками.
В первый день в небе находились в основном наши самолеты. На второй день, рано утром, прибыл делегат связи с приказом перебросить третий батальон на автомашинах вперед. Бойцы, весело переругиваясь, лезли через борта грузовиков ЗИС-5 и «полуторок», стараясь занять места ближе к кабине.
Но возле кабин сажали расчеты «дегтяревых». Это была единственная зенитная защита длинной, из двадцати шести машин, колонны. На дощатых бортах трех-четырех грузовиков я заметил свежие пробоины от пуль и осколков. Дверца одной из «полуторок» была смята, ее приходилось придерживать рукой. Я слегка толкнул Родиона Шмырёва плечом и показал глазами на пробоины. Он понимающе кивнул в ответ.
К грузовикам цепляли тяжелые минометы и «сорокапятки». Некоторые бойцы с завистью смотрели вслед быстро катившимся вперед машинам. Мы взваливали на плечи тяжелые противотанковые ружья, автоматы, боеприпасы. Конечно, хорошо прокатиться с ветерком, чем снова глотать пыль.
– До встречи! – кричали нам с машин. – Веселее шагайте, а то нас не догоните!
– Вы им не завидуйте, – рассуждал дед Черников. – Такая колонна самая заманчивая цель для немецких самолетов. Да и не на блины их так спешно везут. Оборону где-то срочно прорывать будут.
ebooksa