– Кому доброе, а кому не очень! Чего надо?
– Не подскажешь, где найти переговорный пункт или какое другое место, откуда можно позвонить по межгороду?
– Переговорный пункт, говоришь? До него далече будет. Этот тот, который я знаю. Может, есть и другие пункты, но мне они неизвестны.
– Как проехать до того, что ты знаешь, объяснишь?
– Точно нет, можете заблудиться. Моздок хоть и небольшой город, но не деревня.
– Это мы уже заметили. Ты объясни, а мы как-нибудь найдем!
– А на хрена вам какой-то пункт? У меня на хате телефон стоит. Звони хоть в Москву, хоть в Питер. Но за отдельную плату. Сверх той, что с меня потом по тарифу высчитают!
– Какой разговор? Сколько?
– Один будешь звонить?
– Нет, товарищ, что в машине, тоже.
– Значит, двое. Тогда такса – литруха. И сверху еще по тарифу.
– А живешь где?
– Так за этим домом, во второй «хрущобе», на первом этаже. Живу один, баба ушла два года назад, никто не помешает. Хотите, за вас пойло возьму. За ваши бабки любой каприз, как говорится. Посидим, по рюмочке пропустим опосля разговоров ваших.
– Нам нельзя пить.
– Дело ваше. Погуляйте, я литруху возьму – и пойдем! Машину можете в проулок загнать, там никто не тронет.
– А что, на дороге оставлять нельзя?
– Нежелательно! Но как хотите. Пошел я, а то трубы горят, спасу нет.
Мужчина быстро сбегал за водкой, и вскоре Стрельцов с Раневичем вошли в двухкомнатную квартиру своего случайного знакомца. Квартира представляла собой убогое жилище одинокого спившегося мужика, какая-то одежда в шкафу без дверей. В углу у батареи солдатская кровать, на ней матрац, подушка и одеяло, скомканное, незаправленное. В комнате стол, четыре табурета. Столик на кухне и старый дребезжащий холодильник. Ванной не было, лишь умывальник, унитаз грязный, лопнувший, с постоянно сливающейся водой из шланга, закрепленного на трубе, заменившего бачок. На окнах грязные занавески, обои местами оборваны. На полу кусок кошмы. Везде пыль, паутина. Вместо люстр или светильников – лампочки в патронах, свисающих на коротких проводах с давно не беленного потолка.
Мужчина, впустив гостей, сказал:
– У меня не убрано, некому убирать, так что не обессудьте. А телефон вон на полу, за сапогами. Не волнуйтесь, работает. За хату не плачу месяца три, а за телефон ежемесячно, чтобы не отключили. Без него нельзя.