Переглянувшись, Криворук и Хромов уединились за столиком в дальнем углу, где первый тут же присосался к бутылке газировки, а второй сунул в рот леденец на палочке, распространяющий тонкий аромат ананаса.
– Где этот хрен раздобыл армейский «Винчестер», хотел бы я знать? – произнес Криворук, отдуваясь.
– Это было охотничье ружье, – возразил Хромов. – Карабин.
– Ты гильзы видел?
– Ага, полюбопытствовал. Пока ты сторожа мурыжил.
– Тогда ты плохо разбираешься в боеприпасах, подполковник, – с удовольствием констатировал Криворук. – Это патрон 7,62×51, разработанный компанией «Винчестер» и принятый на вооружение в армиях НАТО и США.
– Это наш патрон того же калибра, – возразил Хромов. – Гильза тоньше, чем у армейского патрона. Это потому что в охотничьем стволе давление меньше. Кстати, о гильзах. Стрелявший их не собрал умышленно. Это вызов.
– Может, не догадался?
– Нет, майор. Работал профессионал. Посмотри, как он грамотно всех положил. И ни одного отпечатка подошвы. Опять же, выручку не тронул. Это для него мелочь.
– Пожалуй, ты прав, – вынужден был признать Криворук. – Сечешь, подполковник.
Он допил воду и поставил пустую бутылку на стол.
– Работа такая, – сказал Хромов, двигая тонкой палочкой, торчащей у него изо рта. – Что тебе удалось вытащить из сторожа?
– Кое-что удалось. Он сказал, что убийца был маленький, худой, черноволосый. Скорее всего, китаец. На нем была выгоревшая ветровка, а лица Чередняков не видел или не запомнил с перепугу. Если мотивом была месть…
– Сто процентов, – вставил Хромов. – Вэньминю угрожали и с ним расправились.
– Тогда, – продолжал Криворук, – можно предположить, что это была разборка между китайскими кланами. – Вспомнив реплику Соловушкина, он добавил: – Тонгами.
– Покойный не состоял в группировке. Я почти уверен.
И Хромов вкратце передал суть телефонного разговора с Вэньминем.
– Что ж, поищем среди электронщиков, – сказал Криворук. – Но для начала я попросил выяснить, сколько в городе площадок для пейнтбола.
– Пейнтбола? – переспросил Хромов, отбросив обглоданную палочку.
Для Криворука это был момент триумфа и прекрасная возможность поквитаться за то унижение, которое пережил он, когда приезжий выкручивал ему пальцы.