— В общем-то… — подумал создатель новой Чечни, — Мне насрать…
— Вот видишь! — умильнулся Абрэмо, — Тебе плевать, как и всем, кто здесь сидит, вероятно, последние дни своей жизни, как и мне тоже, кстати! Не будет нас, так мегаполис сгноят другие отморозки, еще более рьяные. Или верно думать, мы не такие уж и плохиши, если сравнить нас со всякими там клыками, пасущимися в клоаках?
Считая, что все основные теми были уже обмусолены, все важные слова сказаны и что продолжать выяснять — пустая трата времени, Командир встал со стула и вышел. Но не счел нужным попрощаться.
— Что за наглость? — возмутился Абрэмо, — Не имел же права сваливать без общего согласия!
Медведь решил не отмалчиваться. Вместо этого он вступился за поникшего бюргера:
— Оглянись, друг, посмотри вокруг, уже нет никакого права и вообще прав! Ничего из того, что когда-то имело значимость, не осталось!
Преданный традициям итальянец не согласился:
— Так надо стараться соблюдать правила, чтобы хоть что-то сохранить! Даже немецкоговорящие австрийцы понимают это, а чеченец? Понимает хоть что-то? Хоть кого-то, кроме себя!
— Послушай, не Спаун поймает, не Джек убьет, так в тюрьму угодим! Вспомни, как умер Гарсетти! Говорят, его замочили прямо в полиции. В полиции! — Медведя настолько сильно беспокоило происходящее, что он с фанатизмом убеждал братьев-преступников в безвариантности, отчего заражал страхом их прячущиеся за уверовательными потугами души, — Значит, и полицейские тоже убивают теперь! Вы представляете картину должным образом, или все еще на что-то надеетесь?
— Сдаются слабаки — сплюнул Абрэмо, — Это не про меня. Да и любой в нашей профессии обязан помнить, паника усугубляет! Кстати, что с посылкой?
— Обычная запись… — наклонился Медведь, и положил плеер на стол.
Бандиты прокрутили послание:
«Ой, какие же у них проблемы с внешним видом. Все такие интеллигентные, строго одетые! Но отсутствие проблем тоже проблема, вот и получается, что не бывает безпроблемных ситуйовин, и что проблема — составляющая каждой ситуации!»
Смешливый, местами гнусавый голос напрягал самого пугливого — Медведя. Остальным же удалось сохранить хладнокровие. А Диего и вовсе никак не отреагировал, включив соображаловку:
— Как же это непрофессионально со стороны убийцы, не находите? Для устрашения этот некто, чьи штучки и шутки до маразма пропитаны примитивизмом, дешевы, способны впечатлить разве что беззащитного младенца, использует вокодер — прибор для изменения голоса. Надеюсь, слышали о таком…?
Версия итальянца подействовала на Медведя, как успокоительное. Он прекратил визжать, будто на дворе «конец света» и уселся поудобнее.
Меж тем Абрэмо продолжил умничать:
— Всю последнюю неделю я не сидел без дела, в отличие от некоторых, и, постаравшись на славу, раскусил еще одну нить — на него все внимательно уставились, — Имея кое-какие связи в ФБР, я сделал запрос. Ситуация прояснилась быстро, после чего со мной созвонились. В бюро обнаружились крысы. Они выяснили, что некий господин Ван Хорн — недавно убитый ФБРовец, работал на… — он сделал паузу, чтобы понаблюдать за реакцией господ, ему это было очень интересно, — Как думаете, на кого?
— Гадать лень… — махнул Медведь, — Говори, раз начал. Не томи…
— На Баллука, разумеется! — итальянец улыбнулся, — Теперь лично мне ясно, за что прирезали Гарсетти. А эти полицейские, которые, безусловно, замешаны в убийстве задержанного Гарса, давно уже слились. Они теперь, как мы — мрази, только в форме!