Начистоту Бондарев переговорил только с Мизуки, когда отвел ее в сторонку, чтобы остаться с ней наедине. Выслушав его, она сделалась еще более печальной, чем была.
— Прошу тебя, откажись от этой затеи… Это равнозначно самоубийству. Даже если ты сумеешь взорвать корабль, то сгоришь сам в своем маленьком вертолетике. Останься, Константин. Дождись, пока появится Юрий, и пусть этим займутся военные. Еще есть время.
— Ошибаешься, время закончилось, — ответил Бондарев. — Уже грузятся и готовятся к отплытию другие корабли. А мы даже не знаем их названий. Если хоть один из них достигнет Мурманска, то следующий год станет для России годом национального траура. Мизуки, ты хочешь, чтобы Москва превратилась в Хиросиму?
— Нет! — испуганно воскликнула японка.
— Вот и я тоже не хочу. Поэтому я отправлюсь на фабрику, а потом полечу догонять сухогруз.
— И взорвешь его вместе со всеми, кто на нем находится, — подавленно кивнула Мизуки.
— Не сразу, — возразил Бондарев. — Сперва обращусь к ним с предложением повернуть назад.
— Как это тебе удастся?
— В вертолете есть мегафон. Через него я и вызову капитана.
— Думаешь, он тебя послушается?
— Это его дело. Но если он не повернет, я буду вынужден пойти на крайние меры.
Мизуки посмотрела на Бондарева своими миндалевидными глазами, тоскливыми, как у серны, томящейся в неволе.
— Сегодня я потеряла брата, а теперь теряю тебя. Не улетай. Останься со мной.
— Я не могу, — покачал он головой.
— Но это глупо.
— Если считать глупостью спасение тысяч человеческих жизней, то пусть будет так. По правде говоря, я всегда ощущаю себя глупцом, когда добровольно отправляюсь в пекло. Все мужчины в своем роде глупцы. Но они делятся на две категории, Мизуки. Одни все портят и разрушают. Другие сохраняют и созидают.
— И ты, конечно, принадлежишь ко второй категории, — произнесла Мизуки с грустной улыбкой.
Бондарев тоже улыбнулся, стараясь, чтобы его улыбка выглядела как можно более жизнерадостной.
— Ты очень проницательна.
— Что ж, тогда счастливого пути. И помни, что на земле остается одна глупая женщина, которая будет тебя ждать. Вопреки здравому смыслу.