Цепной пес самодержавия

В ответ оба противника только отрицательно покачали головами, после чего был произведен отсчет шагов и были обозначены места для дуэлянтов.

– Господа, прошу к барьеру!

Когда поручик и капитан стали на свои места, молодой распорядитель, волнуясь, поднял руку, а затем, промедлив несколько мгновений, резко бросил ее вниз, с криком:

– Начинайте!

В следующее мгновение грянули выстрелы. Как я и предполагал, нервы подвели капитана, и он на какую-то долю секунды промедлил с выстрелом, а вот у графа, завзятого дуэлянта, проводившего немало времени в тире, реакция оказалась отменной. Все же Волин, будучи раненным в грудь, нашел в себе силы выстрелить, но пуля, посланная ослабевшей рукой, лишь сорвала погон на шинели поручика. Второй раз капитан нажать на курок не успел, вторая пуля, посланная графом, ударила его в плечо. Вскрикнув, он пошатнулся и упал на спину. Перед тем как кинуться к нему, я бросил взгляд в сторону военного фельдшера, но стоило мне увидеть, что тот бежит к лежащему на земле телу, быстрым шагом поспешил к Волину. Лицо его было мертвенно-бледное, но при этом он был в сознании.

– Как ты? – я наклонился над ним.

Тот изобразил улыбку, более похожую на жуткую гримасу.

– Не могу умереть… пока эта сволочь… ходит по земле.

– Отойдите! Мне надо его осмотреть! – сердито и отрывисто воскликнул подошедший к нам фельдшер.

В этот самый миг подпоручик громко и четко произнес:

– Господин граф, если вы признаете свою честь удовлетворенной, то предлагаю считать поединок завершенным!

Бахметьев-Кречинский еще несколько мгновений смотрел на раненого Волина, потом произнес с пафосом:

– С ним мы закончили.

Несколько минут я наблюдал за работой врача, потом спросил:

– Как он?

– Пока жив, но его надо срочно перевязать и отвести в госпиталь. Промедление смерти подобно.

Развернувшись, я сначала посмотрел на графа, стоявшего с торжествующей улыбкой на губах, потом перевел взгляд на своего противника, штабс-капитана, а затем сказал:

– Господа, я буду в вашем распоряжении, как только отправлю капитана Волина в госпиталь. Надеюсь, вы не будете против на какое-то время отсрочить вашу смерть, капитан Левский?

Слова были сказаны не просто спокойно, а равнодушно, даже с некоторой ленцой, словно разговор шел о решенном деле. Капитан вздрогнул, словно его хлыстом перетянули по спине, лицо резко покраснело, и было видно, что он растерялся, но уже в следующую секунду взял себя в руки и несколько севшим от волнения голосом ответил:

– Да вы никак себя действительно в ангелы записали, коль посчитали себя бессмертной личностью, господин Богуславский.