По годам ровесник. Возможно, что гуляли с одними и теми же девушками. А если покопаться, то можно отыскать немало общих добрых знакомых.
«А может, он все-таки и не мент, – успокаивал себя Михаил, – мало ли какие вещи могут лежать в его салоне. Ведь он же не в форме был!»
Приняв окончательное решение, Батон подхватил раненого на руки и понес в свой автомобиль.
– Потерпи, братан, немного осталось.
– Да ты что делаешь! – орал Ермолай, распахнув дверцу. – Это же мент! У него же это большими буквами на лбу написано.
– Я этого не читал.
Открыв дверцу, Батон положил раненого на заднее сиденье автомобиля. И сел за руль, почувствовал облегчение. Как бы он жил, оставив умирать человека на дороге.
– Не написано, говоришь! – вскричал Ермолай. – А может, тебе его документы показать?
Раненый затих, потеряв сознание.
Распахнув дверцу, Ермолай метнулся к заднему креслу и, сунув руку во внутренний карман его куртки, достал бумажник.
– Значит, тебе доказательства требуются! Тогда взгляни!
Открыв лопатник, он извлек из него красное удостоверение с золотым тиснением.
Повернув ключ зажигания, Батон завел двигатель. Мимоходом обратил внимание на то, что на ладонях запеклась чужая кровь, а новая джинсовая куртка теперь безнадежно испорчена.
Вдруг ахнул оглушительный выстрел, и отголоски взрывной волны ворвались в салон легким неприятным дуновением. Перевернутая машина занялась яростным пламенем. Не трудно представить, что было бы с ними, опоздай он хотя бы на минуту.
Клапаны двигателя ритмично стучали, как если бы торопили к дальнейшим действиям.
– А тебе вот этого мало? – помахал Ермолай удостоверением. Открыв его, он зло хмыкнул и, посмотрев на Батона, добавил: – Хочешь знать, что здесь написано?.. Старший оперуполномоченный… Майор Селезнев Гавриил Федорович… Может, ты взглянуть хочешь?
Батон почувствовал, как его с головой накрывает волна гнева.
– Ермолай, ты заткнуться можешь?
Ермолай выпучил глаза:
– Что-то я тебя не пойму, Мишель. Ты действительно, что ли, за ментов?