– Валерий Валентинович?.. Ко мне «наведались»... Да, они... Хорошо, жду.
Руслан Юрьевич бережно положил трубку на рычаг. Вот теперь все!
Набросив на плечи халат, Лукьянов вышел из ванны. Обтираться Валерий Валентинович не любил, предпочитал, чтобы тело обсыхало само, или накидывал мягкий махровый халат, а уж он впитывал водичку, словно хорошая промокашка. Такую привычку Лукьянов приобрел восемь лет назад, когда проходил стажировку в Англии. Что удивительно, но его не восхитили берега Темзы, одетые в гранит, совсем не впечатлили знаменитые лондонские туманы, и даже караул подле Букингемского дворца не показался ему торжественным. В какой-то мере он был подготовлен к зарубежным изыскам и любую заморскую экзотику воспринимал без особого восторга. Что его потрясло по-настоящему, так это странная особенность англичан принимать ванну – они никогда не смывали с тела пену и набрасывали халат прямо на мыльную спину. Пробыв в Лондоне с полгода, он стал поступать точно таким же образом, а вернувшись в Санкт-Петербург, с удивлением обнаружил, что приобрел новую привычку и уже более не мог терпеть на теле раздражающего действия махрового полотенца.
Перед ним на низеньком столике лежал большой конверт из плотной желтой бумаги. В нем находились данные обо всех участниках предстоящего аукциона. Большинство из них были подставными лицами, за которыми четко вырисовывались контуры московских законных. В сообразительности ворам отказать было нельзя, они действовали умело и остроумно. Чувствовалось, что на них работают солидные финансисты, способные не только увидеть деньги, но и спланировать ситуацию, приводящую к значительному барышу. Более того, они едва не разрушили систему, которую лично он создал путем огромных усилий. Они посмели его шантажировать. Кого захотели напугать!
Подобная выходка выглядела перчаткой, брошенной в лицо, а на такие пакости Лукьянов привык отвечать достойно. Конечно, не стоит горячиться и следует выверять каждый шаг, но реальность такова: вице-мэр – битая карта и вдобавок крапленая, а потому жалеть о нем не стоит. Если бы это не произошло вчера, то случилось бы через месяц. Правила конспирации требовали убирать всех тех, кто способен рассказать лишнее.
Первым в списке будущих акционеров значился некий Нестор Бурцев – в компании он занимал должность начальника производственного отдела. Судя по записям, он должен будет скупить почти пятнадцать процентов акций судостроительного завода. Это был человек Грача. Но Грач, разумеется, не знал о том, что его удалось перекупить еще неделю назад, и в день торгов он отправится в круиз по Средиземному морю. Против его фамилии Валерий Валентинович написал широким размашистым почерком: «Неопасен».
Следующим в списке был некто Труцков Иван, тоже подставное лицо. Будет скупать танкеры. За ним стоит Шевалье. Мужик оказался несговорчивым, а, следовательно, перед торгами ему придется создать серьезные проблемы. Напротив его фамилии Лукьянов поставил вопросительный знак. Подумав, подчеркнул. Восьмым в списке значился Епифанов Александр – директор магазина детских игрушек. Оставалось только недоумевать, откуда у мелкого коммерсанта, чьей месячной выручки едва хватает на то, чтобы купить мороженое отпрыскам, вдруг оказалась в руках сумма, которую невозможно потратить даже за сто жизней. Имеет большое желание скупить половину сталелитейного завода. Без особого труда было установлено, что через него будет действовать московский вор Резван. Подумав, Валерий Валентинович написал: «Неопасен». На этого кадра тоже можно накинуть подходящий ошейник. За час до аукциона у него исчезнет единственная дочь и грубоватый мужской голос известит его, что если он осмелится появиться на торгах, то уже на следующий день получит в посылке голову своего единственного чада. От таких веских аргументов ломались и более сильные личности.
Под одиннадцатым номером значился Пименов Матвей. Совершенно незаметный старичок шестидесяти пяти лет, род занятий – служащий в банке. Обыкновенный сморчок, каких немало на городских улицах, взгляд пустой и скользящий, таким хорошо высматривать в кустах пустые бутылки. Но впечатление было обманчивое, этот человек обладал очень сильным характером и в предстоящем спектакле обязан будет сыграть не последнюю роль. Лукьянов обвел его фамилию кружком и жирно написал: «Надежен». Перевернув листок бумаги, он отыскал еще три фамилии тех, кто будет задавать тон на предстоящем аукционе, и тоже обвел их жирным эллипсом. Неожиданно раздался телефонный звонок. Валерий Валентинович поднял трубку:
– Да.
– У нас все в порядке, – негромко известил его спокойный голос.
– Кто? – поинтересовался Лукьянов.
– Вице-мэр и председатель Госкомимущества! – отозвалась трубка.
Вторая крупная неудача за последние сорок восемь часов – это уже явный перебор! Сначала вице-мэр, а теперь вот и председатель Госкомимущества. Причем действовал убийца по одному сценарию, с той лишь разницей, что незабвенный Руслан Юрьевич был застрелен в висок, а председатель Госкомимущества убит выстрелом в затылок. Очевидно, в последней ситуации покойничек пытался играть роль радушного хозяина и даже хотел угостить своего убийцу чашкой кофе. Напрашивался вывод, что он был очень хорошо знаком с убийцей. Если дело пойдет так и дальше, то вести разговоры станет не с кем. Стоит только найти у человека какую-то слабинку, как его тут же убирают.
Такое активное сопротивление Ангел встречал впервые. Авторитет законных всегда был настолько велик, что достаточно было всего лишь намекнуть, с кем придется иметь дело, как представители любой системы становились сговорчивыми, а иные и вовсе от страха теряли дар речи.
Ангел нажал кнопку пульта, и на экране во всей красе появился вице-губернатор. Кассету с развлечениями вице-губернатора Ангелу всего несколько часов назад передал Ефимович.
Лукьянов был великолепен. Породистый самец, ничего не скажешь, с такой фигурой и с такими внушительными причиндалами, как у него, можно стоять в образе статуи где-нибудь на лестнице Эрмитажа и радовать посетительниц совершенством мужского тела. Через пару минут начнется кульминационный момент, когда жрец и его слуги начнут торжественно справлять вакханалию, совокупляясь с поклонницами Диониса. Стоп! А это кто?
Всмотревшись, в одной из жриц любви Ангел узнал Зинаиду. Правда, здесь она была значительно моложе. Он перемотал пленку. Сомнений больше не возникало. Это была она, причем во всей красе! На фоне ярко-голубого неба ее обнаженное тело смотрелось с экрана телевизора очень эффектно. Кожа казалась необыкновенно светлой, а пушок в низу живота напоминал маленькое пушистое облачко.
Неожиданно дверь в комнату распахнулась, и на пороге появилась Зинаида. С распущенными волосами, высокая, она выглядела хрупкой, незащищенной и очень трогательной. Ангел мгновенно отключил видеомагнитофон. Он старался не смотреть в ее сторону. Зинаида подошла к Ангелу и по-хозяйски устроилась у него на коленях. Гибкие руки девушки мягко обвили его шею и притянули к себе.
– Тебе нечего больше делать? – спросил Ангел.
Получилось сурово, даже слишком. Он отсек дальнейшее проявление ее нежности. Зинаида поднялась, небрежно отряхнула ладошкой пижаму, как будто сидела не на коленях любимого, а на слежавшемся навозе, и после некоторого раздумья произнесла: