Под особым вниманием отставного подполковника находились финансовые операции – через руки Лукьянова проходили такие астрономические суммы, что у каждого нормального человека просто захватывало дух. Большая часть денег оседала в зарубежных банках и воплощалась в качестве недвижимости во многих курортных местах Европы. Только на одном Лазурном побережье Валерий Валентинович имел две виллы, каждая из которых оценивалась почти в два миллиона долларов.
Кириллов постоянно держал в голове циферки, которые вице-губернатор успел присовокупить к своему нехилому состоянию. Кириллов следил за шефом совсем не потому, что не доверял ему, а, скорее всего, оттого, что был профессиональным разведчиком и по-другому поступить просто не мог. Подобное поведение было для него естественным. Еще он любил играть и поэтому желал Лукьянову хорошего отдыха накануне утомительной оргии; сочувствовал его провальному бизнесу, зная о том, что очередная сделка обогатила начальника на несколько миллионов долларов. Такой характер он сумел выработать в военной разведке, и прикуривать, сидя на бочке с порохом, для него было первейшей необходимостью. Кириллов не сомневался, что если бы Лукьянов узнал об этих маленьких шалостях, то непременно сделал бы так, чтобы тело Кириллова оказалось где-нибудь в укромном местечке на дне Финского залива.
Валерий Валентинович находился в своем кабинете, когда, негромко постучавшись, в комнату вошел Кириллов и аккуратно положил перед ним листок бумаги:
– Вот то, что вы просили.
Лукьянов одобрительно кивнул и взял несколько листков, скрепленных степлером.
– Так, ясно, – внимательно вчитывался он в фамилии. – Ого! Какие неожиданные здесь люди, а все прибеднялись, денег у них нет! И не совестно врать таким серьезным людям?
– Этот список еще не окончательный, – предупредил Влас Петрович. – Пока мы работаем с теми, кто пожелал иметь два-три процента. Но уже и сейчас можно с уверенностью сказать, что к нам должен перейти контрольный пакет акций.
– Очень хорошо, – кивнул Лукьянов. – У Ефимовича есть такой список?
– Они получили его от Горюнова. Мы ничего не могли поделать, на участников аукциона законные вышли через него, – сообщил старый разведчик.
– Сука! – не выдержав, выругался Валерий Валентинович. – Захотел кормиться из двух рук. Теперь пускай с ангелами побеседует.
– Конечно, этот список у них далеко не полный, поэтому повлиять на итоги аукциона они не сумеют, – поспешил остудить гнев хозяина преданный помощник.
Лукьянов понимал, что до Ефимовича им никак не дотянуться. Этот старик чрезвычайно осторожен и коварен, как медведь-шатун. Привязанностей он тоже не имеет, и вообще создавалось впечатление, что Ефимович вел необычайно затворнический образ жизни, в сравнении с которым даже самые строгие пустынники выглядели завзятыми любителями развлечений.
– У меня возникло ощущение, что воры подозревают о нашем интересе к торгам, – неожиданно высказался Кириллов.
– Мы же действуем через подставных лиц, – насторожился Лукьянов. – На чем основаны такие догадки?
– Они стали действовать не так прямолинейно.
– Оно и понятно, – хмыкнул Валерий Валентинович, – должны же они чему-то научиться. Как Ангел?
– После покушений ведет себя очень осторожно. Никому не доверяет, – сообщил Влас Петрович. – Может, попытаться устранить его еще раз? Я тут прикинул, выявил в его охране кое-какие слабые места.
Лукьянов сцепил пальцы в замок, размышляя, потом уверенно ответил:
– Пока в этом нет необходимости. Он нам неопасен. Но наблюдение не снимать.
– Мы не теряем его ни на одну секунду.