Позже Новиков с немалым удивлением заметил, как эта девчушка непринужденно болтала с каким-то французом на его родном языке. Постепенно он узнал, что она свободно говорит на немецком, итальянском, испанском, арабском и, понятное дело, английском. Все это в двадцать пять лет, хотя на вид ей было никак не более семнадцати.
Они долго дружили просто так, без всяких потуг на интим. В личной жизни Кристина предпочитала высоких атлетов модельной внешности с полным отсутствием серого вещества. У нее тоже имелся свой взгляд на выбор партнеров. Она издевалась над своими рабами с невероятной изобретательностью.
Зашел как-то Павел в бар, где они частенько проводили время, и застал такую сценку: сидит Кристина на коленях у своего очередного кавалера и расчесывает пальцами его роскошную шевелюру.
– Вычешу я мерина, чтоб башлял немерено, – пропела она, улыбнулась и кивнула Павлу.
Нежный кавалер пошел красными пятнами, ссадил Кристину с колен и унесся прочь, стуча копытами о керамогранит.
– Тискал девку Анатолий на бульваре на Тверском. Но в постель звать не изволил – слишком мало был знаком, – выдала девушка и картинно пожала плечиками.
– За что животинку тиранишь, барыня? – осведомился Новиков и присел рядом с ней.
– Надоел. Такие мы из себя нежные, ранимые! Два дня знакомы, и я все время опасаюсь, что из-за меня он лишится девственности.
Вот такой была Кристина, крайняя девушка подполковника Новикова.
На аэродром сирийской базы Хмеймим самолет прибыл под вечер.
Предстоящая операция, разумеется, была засекречена, поэтому у трапа группу встречали лишь двое: подполковник Валерий Боровиков, руководивший особым отделом базы, и начальник разведки майор Суслов. Тот самый человек, которым генерал Шестопалов собирался усилить группу.
Гостей должен был встречать и начальник базы Хмеймим, сорокалетний авиационный генерал. Но он был занят подготовкой очередного вылета.
Боровиков и Суслов поздоровались со спецназовцами и отвели их в отдельный гостевой модуль. Это было длинное одноэтажное щитовое здание с российским флагом и тарелкой спутникового телевидения. Посередине крыльцо с козырьком над входной дверью. За ней квадратный холл. Из него в разные стороны уходил коридор с дверьми номеров. Помимо них тут имелись еще душевая, туалет, бытовка с парой утюгов и гладильных досок, а также комната отдыха с тремя столами, десятком стульев и телевизионной панелью на стене.
– Располагайтесь, ребята, – прогудел начальник особого отдела. – Кушать будете в комнате отдыха. О своевременной доставке горячего питания я уже распорядился. Вода поступает без перебоев, можете сполоснуться с дороги. На базе настоятельно рекомендую не появляться, дабы избежать лишних вопросов.
– У входа в модуль будет постоянно дежурить офицер, – вторил ему начальник разведки. – Прошу понять меня правильно. Это делается лишь для того, чтобы оградить вас от любых ненужных контактов.
Новиков огляделся и спросил:
– И сколько нам жить при таком вот строгом режиме?
– Скоро должен появиться один наш человечек, разведчик из сирийской армии, – негромко проговорил Суслов. – Без его информации операцию начинать бессмысленно.
– А когда он появится?
– Надеюсь, в ближайшие сутки.