– Обижаешь!
– Нет. Просто хочу сделать приятное своему единственному настоящему другу.
– Польщен, ты тоже один, кто остался у меня.
– А как же дети?
– Им нет дела до меня. Пусть так, я не в обиде. До свидания, Петя!
– До свидания, Фарик! До скорого, надеюсь, свидания.
Ахмедов выключил телефон. На душе стало как-то теплее, настроение впервые за многие годы поднялось. Он подумал: «А почему, собственно, не съездить в Россию, пока еще есть силы? Отправлю материал, возьму отпуск. Не дадут – уволюсь, проживу как-нибудь на пенсию, тем более что и огород есть, и сад. Много ли одинокому старцу надо?»
Он поужинал и в 9 часов вечера по местному времени уже спал крепким сном.
Капитан Эргаш вернулся на заставу в прекрасном расположении духа. Он и жену увидел, и драгоценного сына, и на радостях успел переспать с любовницей. Все было просто отлично. Жена здорова, ребенок здоров, любовница ласкова. Деньги приятно оттягивали карман, как говорится, жизнь удалась.
Однако на заставе его ждала неприятность.
Заместитель, как положено, еще раз поздоровался с капитаном, доложил о том, что за время его отсутствия на заставе происшествий не случилось, за исключением обнаружения изуродованного трупа.
– Что за труп? – насторожился капитан.
– Он был сильно изуродован, его выбросило на берег в зоне ответственности третьего поста. По остаткам одежды и сандалии, чудом сохранившейся, можно утверждать, что это афганец, а по характеру повреждений очевидно, что труп изуродовало после смерти. Его протащило течение ко дну, и он попал на отмель, а там камни, как бритва. Уверен, это тот или один из тех, кто плыл ранее вынесенной лодкой.
– Вот как? Ты осматривал труп?
– Лично.
– Что кроме остатков одежды и обуви, обнаружил?
– Ничего. Изуродованное тело. Опознать труп невозможно. Я доложил о нем в штаб отряда.
– Почему? – повысил голос начальник заставы.
– Так положено же, господин капитан.
– Я спрашиваю, почему докладывал в штаб отряда, минуя своего непосредственного начальника?