– Я могу взглянуть на него?
– Пожалуйста.
Ахмедов передал специальный бланк начальнику заставы, тот внимательно прочитал его и спросил:
– Значит, внутренности, извините, вы уничтожили?
– В городе органы такого трупа были бы переданы в медицинское учебное заведение для студентов, у нас же такого нет, посему они утилизированы.
– Каким образом?
– Сожжены. С составлением акта.
– А что вы скажете на то, что один из пассажиров лодки вел себя необычно?
– Скорее всего, это вызвано страхом. Вероятно, лодка потеряла управление, если ее понесло на середину. В этой ситуации возможны любые реакции людей, оказавшихся в подобном положении.
– Но этот человек мог находиться и под наркотическим опьянением?
– Мог, конечно.
– И вы не обнаружили следов наркотиков?
– Молодой человек, искать в трупе наркотики не мое дело, и мне совершенно безразлично, в каком состоянии был погибший, – вздохнул Ахмедов.
– А если правоохранительные органы потребуют выяснить это?
– Такого на моей практике еще не было. Да и в наших условиях невозможно провести обследование трупа на наличие в его органах наркотика. И с какого бока этим трупом вдруг заинтересуются правоохранительные органы? Или вы полагаете, что придет запрос с афганской стороны?
– Разве это невозможно?
– Очень маловероятно. И потом, откуда знать афганцам, что труп их любителя поплавать по Пянджу во время бури выбросило на наш берег? Утонул и все!
– Наверное, вы правы. Я не из праздного интереса задал эти вопросы. Все же труп обнаружен солдатами моей заставы. О происшествии доложено в штаб, возможно внутреннее расследование.
– Ну тогда не торопитесь хоронить покойного. У меня в морозильнике места свободного много. Труп афганца не помешает.
– Нет, мы его похороним, как этого требуют традиции нашей веры. Просто мне важно было узнать ваше мнение, мнение профессионала.