Дорогой она все время думала над вопросом: сам от себя или же по поручению ее мужа вызывает ее Федор Дмитриевич?
При этом она не могла не заметить, что со смертью Коры последняя ее связь с человеком, которого она называла своим мужем, порвалась.
В ее измученном сердце не было жалости к умирающему графу Владимиру.
По приезде в Петербург она остановилась в «Европейской» гостинице и тотчас же, несколько поправив свой туалет, поехала к Караулову.
Федор Дмитриевич был дома и встретил графиню в передней.
Она прошла залу и вошла в кабинет.
Несколько минут они стояли молча друг против друга. У обоих из глаз катились слезы, которые были красноречивее всяких слов.
Им надо было хотя немного успокоиться, чтобы начать разговор.
Графиня начала первая.
— Скажите мне, зачем вы так настаивали на моем приезде сюда?
— Вы видели из первой телеграммы, что горе, которое вы только что пережили, не последнее для вашего сердца.
Графиня Конкордия не умела лгать.
— Мой друг, — отвечала она, — что касается до горя, то я его выпила до дна. Смерть моего ребенка была последним ударом, теперь я равнодушна ко всему. Вы писали, что мой муж умирает. Что же он, умер?..
— Нет, но он безнадежен.
Снова водворилось молчание.
Графиня опомнилась. Под влиянием неизмеримого горя она не сумела скрыть холодное равнодушие, с которым относилась к своему мужу. Этот человек, которого она любит столько лет и которого она уважает, осудит ее за это. Ей было больно.
Она заговорила:
— И вы думали, мой друг, что присутствие даже несчастной, обиженной жены обязательно у изголовья умирающего мужа, даже виновного перед ней? Это великая мысль. Это подвиг, на который не все способны. Благодарю вас за такое высокое обо мне мнение.
— Я это думал, — отвечал Федор Дмитриевич, — даже при условии, что для исполнения этого подвига вам придется прикоснуться к той грязи, которой окружил себя ваш муж.
Графиня Конкордия задрожала.