— Вы прощаете меня? — спросил он.
Она протянула ему руку.
— Да, я прощаю вас, потому что теперь я подчинена вашей воле, вашему капризу. Вы можете погубить меня одним словом, сказали вы, следовательно, я должна исполнять все ваши прихоти. Встаньте же и делайте со мною, что хотите.
— О, как вы огорчаете меня, Мари.
— Послушайте, Леон, — продолжала она, вытирая слезы и стараясь успокоиться, — скоро пять часов — Эмануил сейчас приедет; вы понимаете, какую пытку я должна буду вынести, если он застанет вас здесь и увидит мое волнение? Придите лучше в другой раз: завтра, если хотите, но теперь, ради любви ко мне, оставьте меня.
— Прощайте же, — сказал Леон.
И только он успел уйти, как силы оставили Мари, и она, без дыхания, упала в кресло. Эти волнения убивали молодую женщину — она не привыкла к ним.
Не прошло и четверти часа после ухода Леона, Эмануил вошел к ней в комнату. Как всегда, он поздоровался с нею, поцеловав ее, и сказал:
— Де Гриж был здесь?
— Да, — отвечала она, проникаясь ужасом.
— Я встретился с ним, и так как давно уже не видел его, то и пригласил его сегодня обедать с нами.
— Он принял твое приглашение?
— Нет.
Мари ожила.
— Но, — возразил Эмануил, — он дал слово прийти завтра.
Бедная женщина побледнела как полотно.
— Тебе неприятно его присутствие? — спросил де Брион.
— Нет, — проговорила она, силясь улыбнуться. — Все, что бы ты ни сделал, друг мой, мне не может быть неприятно.
И снова опускаясь в кресло, она прибавила:
— Боже мой! Если я страдаю так теперь, что же ожидает меня в будущем?