IX
На другой день лишь только Эмануил уехал, Мари писала Леону следующее:
Не подписывая записки, она запечатала ее и позвала Марианну.
— Добрая няня, — говорила Мари, дрожа всем телом, — ты должна будешь отнести это письмо.
— Хорошо, дитя мое.
— Но чтоб никто не знал этого.
— Кому же отдать его?
— Де Грижу.
— Де Грижу? — подхватила старушка, угадывая по бледности своей госпожи происходившее в ней и содрогаясь, в свою очередь.
— Да, да, ему! — продолжала г-жа де Брион, едва выговаривая слова.
— Уже!.. — сказала няня.
— О, не проклинай меня! — вскричала Мари, бросаясь на шею старушке, которую она всегда любила, как вторую мать, и эта привязанность усилилась еще более со дня смерти графини.
— Я не имею права проклинать тебя, дитя мое, но надо надеяться, что и тот, кто имеет его, — не сделает этого.
— Отец?
— Которого ты не видела целых два дня.
— Да, да, я слишком виновата.
— Дитя мое, — сказала Марианна, целуя Мари, — подумала ли ты хорошенько, прежде чем написала это письмо?
— Оно необходимо.
— А если когда-нибудь муж твой…