Спальня, в которой ты, он и я

22
18
20
22
24
26
28
30

Несколько минут я стояла перед дверью, наблюдая в окошечко, как выглядит кабинка Сони. Вдруг над дверью зажегся и начал мигать красный фонарь, это, видимо, означало, что сеанс подходит к концу.

Десять, девять, восемь…

Соня встала ко мне лицом, ее глаза закрыты, она нагнулась и, оттопырив попу, повернулась к невидимому клиенту. Средним пальцем она освободила влагалище от узкой полоски трусиков и сначала медленно, а потом все быстрей тем же пальцем стала имитировать, как другой орган проникает в нее все глубже, все быстрее.

…семь, шесть, пять…

Это что, входило в контракт? Палец совершал движения вперед-назад все активнее, словно она хотела удовлетворить свое собственное вожделение, а вовсе не похоть клиента.

…четыре, три, два…

Казалось, она испытывала настоящее удовольствие от унизительной процедуры, но мне было больно смотреть на нее в таком дурацком положении. Что за идиотский обман: пара мятых купюр в обмен на воображаемый секс! Соня приоткрыла рот, веки невольно подрагивали, она дошла до оргазма тут, рядом, в шаге от меня, ради бедного парня, опустившегося до такого уровня.

…один, ноль.

Внезапно в комнате погас свет. Я инстинктивно двинулась к выходу, услышав, как за облупленной дверью кабинки Соня набрасывает на себя кое-какую одежду, сброшенную во время сеанса.

…Не прошло, действительно, и пяти минут, как она присоединилась ко мне на улице. Лысый зазывала окинул нас опытным взглядом.

– Если ты скажешь, что тебе понравилось это зрелище, мне без разницы, но если тебе оно не понравилось, я тебе горло перегрызу! – бросила она прежде, чем обнять меня за плечи в дружеском порыве.

Я всегда стеснялась задать Соне вопрос в лоб, но была почти уверена в том, что среди бесконечной череды ее любовников попадались и особы женского пола. Кто они? На кого были похожи?

– Я же ничего еще не сказала! – рассмеялась я.

Прекрасный теплый полдень сиял всеми лучами солнца, приглашая нас на прогулку. До собеседования у меня оставалось добрых два часа, из которых минут тридцать надо было оставить на метро, чтобы добраться до Левалуа-Перре, где располагалась студия. Тяжелые Сонины духи, где цветочный букет смешивался с ароматом пачули, перебивался запахом сочного кебаба, который она уплетала по дороге. Подруга напрасно пыталась делать это аккуратно, примерно с таким же шармом водитель большегруза поглощает свой обед в придорожном кафе. И все равно, проходящие мимо мужики пялились только на нее. Только на нее. И так было всегда. Видимо, они подспудно улавливали излучаемый ею сигнал сексуальной доступности, хотя она и не прикладывала специальных усилий, чтобы дать им об этом знать, скорее всего, она даже не стремилась к этому.

К тому времени, как Соня расправилась с кебабом, мы дошли до площади Абес и расположились за столиком в уличном кафе, потягивая из соломинок холодный «Монако-фреш», ее любимый коктейль. Немного захмелев от капли алкоголя в напитке и от яркого солнца, я рассказала Соне обо всем, что приключилось со мной накануне вечером.

– Да он просто больной! Тебе обязательно нужно все сказать Дэвиду.

– А что я ему скажу? Что его брат минут десять обращался со мной как с принцессой, а все оставшееся время относился как к шлюхе? Но почему? За что? Стоп, не говори! Я сама знаю: потому что я действительно шлюха!

За соседним столиком два молодых бездельника потягивали пиво, высматривая подходящих телок. Услышав мои слова, они с интересом переключили свое внимание на нас.

– Послушай, Эль, он ведь устроил тебе западню за спиной своего брата! Ты не должна позволять так с тобой обращаться!

– Дэвид и так мог знать обо мне многое. Понимаешь, Соня… он готов принять меня такой, какая я есть, и ему наплевать на социальную пропасть между нами. Но он не смог бы поставить крест на этих подробностях моего прошлого. Представь себе только, что будет в прессе! «Дэвид Барле, президент и генеральный директор Группы Барле, берет в жены девушку по вызову».