Спальня, в которой ты, он и я

– Ты же знаешь, эти шумные праздники… мне никогда не нравились.

– Иди-иди! Хоть немного развлечешься.

Если уж собственная мать мне советует…

В этот раз мне более или менее было ясно имя отправителя. Кто же, если не Луи Барле, мог пригласить меня в номер известной гостиницы ради услуги, которую он уже оплатил? Но что больше всего поразило меня, так это то, что он мог оказаться тем самым анонимом, который несколько недель подряд истязал меня скабрезными посланиями. Итак, он – тот самый человек, подкинувший мне дневник. Тот самый извращенец, который вбил себе в голову, что обязан заниматься моим половым просвещением. «Кто его заставляет писать мне свои дурацкие письма?» – этим вопросом я задавалась тогда, на вернисаже, стоя с ним лицом к лицу. Теперь я знаю твет…

В какой-то момент я вспомнила сцену, произошедшую в этот же день чуть раньше, когда мы с Дэвидом и Луи разговаривали в зале для заседаний, расположенном на самой верхушке башни Барле. Их башни. Видя вместе братьев Барле, я не могла отделаться от странного чувства, не то чтобы неприятного, скорее, я ощущала некую противоестественность в том, что вижу их вместе, кто-то из них был лишний в этом зале, но я не могла определить, кто именно. Словно, стоя рядом, они предоставляли возможность ярче обнаружить то, что их отличало друг от друга. Я вспомнила руки обоих братьев – рука Дэвида, зажатая у запястья в белый шелковый манжет, и рука Луи, утонченная, с татуировкой в виде какого-то текста, который мне пока не дали увидеть целиком.

Эта загадка так и осталась неразгаданной, так как неожиданный звонок у калитки отвлек меня от этих мыслей. Я не успела оглянуться, как мама проскользнула к окну, привлеченная назойливым перезвоном, действовавшим ей и мне на нервы.

– Это Фред, – лаконично сообщила она.

– Что ему надо?

– Он хотел забрать свои вещи из твоей комнаты.

– Так он предупреждал, что придет?

– Ну, да… Он сказал, что как-нибудь зайдет вечерком.

Мой бывший ничего не предпринимал до того момента, когда мог быть уверен, что встретится здесь со мной. Фред позвонил опять, казалось, он теряет терпение.

– Спускайся в погреб, – шепнула мама.

– Что?

– Спускайся в погреб, говорю. Он не будет тебя там искать.

– Я не собираюсь прятаться. Я больше его не люблю, вот и все…

– Тебе сейчас только скандала не хватает, – устало выдохнула она.

Но Фред не стал дожидаться приглашения, открыл калитку и подошел к дому. Его тень маячила за стеклом входной двери, в трех метрах от нас.

– Анабель!

– Спускайся скорее! – шептала мне мама.