Паника

– Может, дала себя полапать? Или ноги тоже пришлось раздвигать? – Сказав это, он тут же пожалел.

Нэт замерла, будто в оцепенении от шока. И по тому выражению вины, грусти и горечи на ее лице Додж понял, что все так и было.

– Нэт! – он едва смог произнести ее имя. Он хотел сказать, что ему жаль, и ему действительно было жаль ее и того, что она сделала. Дожд хотел сказать ей, что он тоже верит в нее и считает ее красивой.

– Уходи, – прошептала она.

– Пожалуйста, Нэт! – Додж потянулся к ней.

Нэт отступила назад и чуть не поскользнулась на траве.

– Уходи, – повторила она.

На мгновение их глаза встретились. Он увидел два темных отверстия, напоминающие раны; затем она развернулась и ушла.

Хезер

У Бишопа был батут или как минимум рама батута. Нейлоновая ткань давно прохудилась, и ее заменили тяжелым отрезком брезента, который плотно прилегал к раме. Хезер не удивилась, когда нашла Бишопа там, прячущимся от остальных гостей. Он никогда не был особо общительным. Она – тоже. Это было одной из многих черт, которые их связывали.

– Как тебе отдыхается? – спросила она, сев на батут рядом с ним. От Бишопа слегка пахло корицей и маслом.

Он пожал плечами. Когда он улыбнулся, у него поморщился нос.

– Так себе. А ты?

– Так же, – призналась она. – Как дела у Лили? – У Хезер не было другого выбора, кроме как привести Лили с собой. Они оставили ее в доме, и Бишоп вызвался проверить, как она, когда заходил туда за пластиковыми стаканами.

– С ней все в порядке. Смотрит марафон какого-то шоу о знаменитостях. Я сделал ей попкорн. – Бишоп откинулся назад и пристально смотрел на небо. Он сделал знак Хезер последовать его примеру.

В детстве они иногда спали здесь, бок о бок в спальных мешках в окружении пустых упаковок из-под чипсов и печенья. Однажды Хезер проснулась и обнаружила енота, сидящего на ее груди. Бишоп закричал, чтобы прогнать его. Но сначала сфотографировал. Это было одним из самых любимых детских воспоминаний Хезер.

Она до сих пор помнила, каково это – просыпаться рядом с ним, когда их спальные мешки и батут покрыты росой, а изо рта идет пар. Им было так тепло рядом друг с другом. Как будто они были в единственном безопасном и добром месте на земле.

Хезер неосознанно положила голову между грудью и плечом Бишопа, и он обвил ее рукой. Его пальцы слегла касались ее голых рук, и внезапно она почувствовала тепло и приятную дрожь. Интересно, как они смотрелись сверху – как два кусочка мозаики, вплотную встроенные друг в друга?

– Ты будешь по мне скучать? – вдруг спросил Бишоп.

Сердце Хезер забилось так сильно, будто вот-вот выпрыгнет из горла.

Все лето она пыталась не думать о том, что Бишоп уедет в колледж. Теперь у них осталось меньше месяца.