Валентина. Тайные желания

Она в страхе смотрит на него, начиная понимать.

– Ты помнишь, как все было? Когда мы с тобой играли, встречались в гостиницах, занимались любовью. Это было так возбуждающе, так захватывающе. От этого я полюбил тебя еще сильнее.

– Да, – хрипло шепчет она. – Так нельзя жить все время. Это ненормально.

– Почему? Кто сказал, что через пятнадцать лет мы не сможем заниматься тем же? Играть в тайных любовников? – Он вздыхает. – Я полюбил ту Валентину. Независимую, но стеснительную; свободную, но изысканную; страстную, но не дешевую. Я не хотел, чтобы она менялась.

Во взгляде Валентины появляется удивление.

– Но ты изменилась, милая. Как только я стал жить с тобой, ты закрылась от меня, как устрица. Ты подавила в себе ту девушку. Почему?

Его слова пронзают ей сердце. Она поднимает на него глаза, полные непролитых слез.

– Я не хочу становиться такой, как мать, – произносит она надтреснутым голосом.

– Я не знаю, что ты имеешь в виду, но зачем тебе становиться такой, если ты этого не хочешь? – Его голос звучит неожиданно резко. – Мне ты отказалась о ней рассказывать. Я знаю о твоей матери только то, что мне рассказал Маттиа. – Тут его голос смягчается. – Я слышал, она непростая женщина.

– Очень непростая, – натянуто произносит Валентина. – Думаю, это она заставила отца уйти. Она так носилась со своей независимостью, буквально помешалась на том, что ее ничто не должно связывать. Любовников своих она за людей не считала. – Валентина замолкает на секунду, собираясь с духом. – Я пригласила тебя к себе, потому что боялась превратиться в мать.

– На самом деле ты не хотела звать меня к себе, да?

Она печально качает головой.

– Не хотела. Но это было тогда, сейчас я хочу жить с тобой. – Она поворачивается и смотрит на него, надеясь, что он по ее глазам поймет: она говорит правду.

– А что изменилось?

– Это случилось в течение последней недели. Перед тем, как ты уехал, я думала, что должна подавить себя настоящую, чтобы получилось что-то. Я с ума сходила. В душе понимала: на самом деле я копия своей матери, и меня жутко злило, что не могу быть собой.

Тео берет ее за руку.

– Это все, что мне было нужно. Чтобы ты была собой. Но ты не захотела разговаривать. Не говорила, что с тобой происходит.

Она поворачивается к нему и целует его плечо.

– Прости меня. Обещаю, я буду лучше стараться.

Тео печально улыбается.