Исполнение желаний,

— Будешь смеяться, она и в тридцать седьмом так же себя вела. Чуть ли не бегать от неё приходилось вначале. Потом взяла себя в руки.

— То есть у вас ничего не было? — подалась вперёд собеседница, берясь руками за горизонтальную стойку. — Эйнар, ты меня удивляешь. Почему? Она же просто картинка, да и явно на тебя запала…

Эйнар покачал головой:

— Ты плохо себе представляешь, что это за личность. У неё не голова, а наблюдательно-расчётный центр. Чуть сместилось соотношение риски-выгода-затраты, и — опа! — она уже работает против тебя, вне зависимости от того, хочет съесть или не хочет. И ты не угадаешь момент смены приоритетов. А ещё я её не чувствую.

— В смысле «не чувствуешь»?

— Не могу предсказать. Вот, например, когда ты схлестнулась с её бойцом в баре и вы держали друг друга на прицеле. Что от бойца чувствовала?

— Ну… — Ита задумалась, однако при этом не забывала глядеть по сторонам. — Напряг. Готовность бить на опережение. Нежелание начинать первым. Там ведь тогда такое бы началось, что у них вся операция вылетела бы в трубу.

Эйнар кивнул:

— А от Су Мин что чувствовала?

Ита снова задумалась и ответила:

— Доброжелательность. Но это нормально, она полностью контролировала ситуацию, и объектом её агрессии была не я…

— Даже если бы ты была объектом её агрессии, то чувствовала бы всё ту же доброжелательность, — перебил её Эйнар. — Как бармен, который и с пробитой ножом рукой продолжал ощущать исключительное дружелюбие. В случае с Су Мин невозможно предсказать момент атаки. Только увидеть. А это заведомый проигрыш во времени. Но, знаешь, спать с доброжелательной женщиной, которая может ударить в любой момент — это очень экстремально и, наверняка, будоражит, однако это совсем не то, чего мне хочется от близости.

— Да уж, — Ита посерьёзнела. — Странно, что ты вообще отдал ядерный фугас такой специфической особе.

— Не странно. Задолбал этот чемодан без ручки. И не бросишь — неизвестно кому достанется, и не используешь — слишком последствия гремучие, и не позапугиваешь никого толком — не поверят ведь. А таскать с собой остопиздело уже.

Он говорил слегка отрывисто. Собеседница задумчиво спросила:

— Это действительно все причины, по которым ты за плёвую работу расплатился с ней такой ценностью?

— Нет, — мужчина повёл плечами, словно сбрасывая напряжение. — Я так щедро ей заплатил, потому что за меньшее она бы не согласилась. Ну и теперь она минимум полгода будет соображать, как применить этот козырь с максимальной выгодой. А через полгода нас в этом мегаплексе по-любому не будет, поэтому наплевать, чего она там решит.

— Эйнар, — Ита снова облокотилась о горизонтальную стойку и задумчиво посмотрела в затылок своему спутнику. — Ты знаешь, что не умеешь врать? По крайне мере, врать мне у тебя не получается.

— Я не врал.

— И не договаривать ты тоже не умеешь, — спокойно сообщила она. — И когда какая-то тема тебе неприятна, я это замечаю, даже если ты стараешься не показывать.