— Видите, у меня билет.
В грязных пальцах торчала карточка с металлической полоской.
— Через четыре недели я уеду со Звездной Станции. Только я пока не хотел вам говорить. Хотел, чтобы вы для меня кое-что сделали за тот долг.
Я очень удивился:
— Ты же не можешь вернуться в свою группу. Чем ты будешь заниматься?
Он пожал плечами:
— Устроюсь на какую-нибудь работу. На свете есть и другие семейные группы. Может, я немножко повзрослел. — Он засунул в карман-кенгуру оба кулака и начал переминаться с ноги на ногу. — Да, босс, так насчет того одолжения…
— Что такое?
— Я тут разговорился на улице с одним парнишкой. Вайм, у него по правде была тяжелая жизнь. — В первый и единственный раз Сэнди назвал меня по имени, хотя я уже давно просил его об этом. — И ему не помешала бы работа.
Я чуть было не засмеялся. Но все-таки удержался — из-за выражения на уродливом лице Сэнди: за всей воинственностью проглядывала такая жгучая надежда и такая уязвимость. Уязвимость? Но ведь Сэнди купил свой билет; он едет дальше.
— Отправь его к Полоцки, — сказал я. — Наверняка там пригодится лишний подмастерье. А теперь, с твоего позволения, я пойду опять работать.
— А вы можете его отвести? — быстро спросил Сэнди. — Это и есть то самое одолжение.
— Сэнди, я ужасно занят. — Я увидел его лицо. — Ну ладно, ладно.
— Слушайте, босс, — сказал Сэнди, пока я выбирался из-за письменного стола. — Помните, вы спрашивали про одну штуку — не было ли у меня в детстве такой?
Я не сразу понял, о чем он.
— Ты про экологариум?
— Угу, он самый. — Сэнди ухмыльнулся. — У этого малого тоже есть такой. Он прямо у двери сидит, снаружи, ждет вас.
— У него с собой экологариум?
Сэнди кивнул.
Я двинулся к двери ангара, представляя себе ребенка, волокущего шестифутовый куб из оргстекла.