— О коровах? — удивился Ястреб. — А что о них думать?
— Ты бывал на молочной ферме?
Он мотнул головой.
— Для повышения удойности у коров заторможена жизнедеятельность. Это практически полутрупы. Они лежат в стальных ящиках, а в пищеводы по шлангам, разветвляющимся на тонкие трубки, поступает из огромного резервуара питательный раствор.
— Я видел на картинках. Так при чем тут коровы?
— Сейчас ты сказал мне Слово, и теперь оно пойдет дальше, как питательный раствор по шлангам. От меня — к другим, от других — к третьим, и так — до завтрашней полуночи.
— Я схожу за…
— Ястреб!
Он оглянулся:
— Что?
— Насколько я понял, ты не считаешь, что я стану жертвой таинственных сил, которые осведомлены куда лучше нашего и любят играть с людьми в кошки-мышки. Что ж, интересно было узнать твое мнение. Но даю слово: как только я избавлюсь от этого… — я похлопал по брифкейсу, — ты увидишь фокус с исчезновением, какого ни разу в жизни не видел.
Чело Ястреба прорезали две глубокие складки.
— А ты уверен, что я его не видел?
— Если честно — не уверен. — Наконец-то я позволил себе ухмыльнуться.
В шумном выдохе паренька угадывалась структура смеха.
— Приведу Ястреба. — И Ястреб исчез за деревьями.
Я смотрел вверх, на листву, усыпанную лунными блестками.
Потом опустил взгляд на брифкейс.
Между валунами, огибая окустья высокой травы, приближался Ястреб. На нем был серый вечерний костюм с серой же шелковой манишкой. Лицо будто высечено из камня. Голова обрита наголо.
— Мистер Кэдвейлитер-Эриксон?