Ничего не изменить

– Ну… не просто это все. Я стараюсь не думать уже, внутри как окаменело всё. Может я и правильно всё сделал, ты бы на моем месте поступил точно так же.

– Это верно. Не кори себя, время сейчас такое – страшное. Бог знает, что там дальше будет.

Моряки распределили задачи и занялись делом – Симонов пошел поискать что-нибудь вокруг, а Смутьянов занялся обследованием домика. Оказалось, что под столом имеется крышка погреба, но там, кроме пары старых картофелин, ничего не нашлось. Виктор бережливо поднял их наверх, завернул в тряпку и положил в вещи – неизвестно, может, землю грызть скоро придется, нужно беречь любую еду. Кроме этого, в углу нашелся туповатый топор и рыболовная удочка из орешника, тонкая и простая. Не считая пару одеял и подушек в доме ничего не было, но находки шкипер сразу перенес на катер. Симонов вернулся с тонкими прутиками ивы в руках.

– Ну и зачем они тебе? – спросил Виктор, ставя чайник на печь и готовя всё к обеду.

– У нас таблетки есть? – Симонов хитро прищурил глаза.

– Ну… есть немного, – Недоумённо сказал шкипер.

– А обезболивающие есть, анальгин там?

– Нет, этого не было, я не нашел. А что тебе с него? – Виктор пожал плечами.

– Эээ, а ты и не знаешь, пень рязанский! Кора ивы – это первое средство, когда таблеток нет! – дозорный многозначительно поднял палец. – Меня прадед ещё научил, как верно кору снимать, чтобы самый сок этот обезболивающий, достать. Она мягкая должна быть, средняя кора, потому лучше всего молодые ветви брать. Ещё лучше, ежели по весне – тогда кора мягкая, плотная, в стружку её производи и чай заваривай. Также тополя можно применять – тоже имеют эффект.

– Не брешешь? – Нахмурился шкипер.

– Обижаешь, Михалыч! Натурально говорю – так от зубной боли и всякого прочего мои все лечились, до ста лет жили! – Симонов развел руками.

– Ну, поверю на слово, Бог с тобой, – пожал плечами Виктор и вернулся к еде.

Пообедав, они прилегли отдохнуть и снова взялись за обсуждение дальнейших планов. Стоило идти вдоль берега или продвигаться вглубь Эстонии? У них опять не было информации о поражении городов, а без этого и более вероятного вектора движения. Нужно было выбираться на северо-восток, в центральную Россию, потому что люди скоро оправятся от удара, и начнется полномасштабная война. Стоило найти какое-нибудь начальство, найти помощь, передать слова капитана подлодки Харитонова. Жив ли он еще? Теперь всеми способами нужно пробиваться к Ленинграду, Пскову, ближайшим русским городам, если они ещё целы. Идти к своим – теперь это было очевидно обоим старикам.

Немного вздремнули – урвали у реальности свой «адмиральский час» – и принялись за стирку. Симонов набрал достаточно вещей в Павилосте, чтобы обеспечить приличный вид ещё на пару лет, но их одежда и белье требовали стирки. Вячеслав сделал замеры воды – стирать можно, не опасно. Они выстирались, согрели воды, и вымылись, сменили белье на чистое. Уже к вечеру вернулись в домик и сели чаёвничать. Налили кипятка, разложили нехитрую снедь. Вдруг, дозорный громко рассмеялся.

– Вот и видок у нас, а! – Хлопнул он ладонью по коленке. – Рожи розовые, как у поросят с парилки, а сами заросшие, небритые как соловьи! Ты когда последний раз стригся, Михалыч?

– Да… черт его знает, я раз в месяц хожу в цирюльню, – Виктор почесал седую щетину. – Да, рожи у нас бандитские, явно.

– Короче, первым делом сходим в баньку и побреемся-наодеколонимся, выглядим, как с большой дороги только вышли, – рассмеялся Симонов.

Под смех поужинали, прибрали со стола, вышли и сняли вещи с дерева – солнце и морской ветер просушили их за несколько часов. Оделись потеплее, и присели на ступеньках домика. Виктор достал бережно охраняемую пачку папирос и два старика, жмурясь от удовольствия, закурили. Птицы замолкали, ложились спать, в траве стрекотали кузнечики, и море усиливало свой прибой. Хорошее утро и спокойный вечер – вот единственное настоящее сокровище, которое нашли два старых моряка. Сумерки спускались на лес, замолкала сама природа, наступала тихая ночь.

Глава одиннадцатая. Берег без перемен

Осень на Балтике очень сырая днем, и очень холодная вечером. Она заставляет двигаться как зимой, чтобы не замерзнуть или не промокнуть под дождем. И туманы. Плотные, белые как молоко – они обнимают полуслепые деревья и с неохотой отпускают в море корабли. Обычно в это время заканчивается судоходный сезон, суда встают к стенке.