Ничего не изменить

– Короче, Вить… – два моряка начали одновременно и засмеялись. Шкипер кивнул:

– Говори ты первый, Вячеслав.

– Короче, дума у меня такая, Витя – прав ты. Будем реалистами – идти все же надежней, чем остановиться тут. Я прикинул примерно, что да как по припасам, по защите и так далее – зима нас похоронит, это точно. А ждать не стоит, потому как море встать может, шторма будут, тогда бежать будет некуда.

– А насчет наземного пути думал? – Виктор отпил из кружки.

– Думал, думал, да не придумал ничего. Пусть найдем мы машину – пешими передвигаться последнее дело – я её починю, бензина найдем немного, а как потом заправляться, куда двигаться? Вскрывать машины по дороге слишком затратно по времени, в городах может быть радиация, АЗС тоже нужно уметь использовать. Нет, слишком большой риск, да и выбор у нас есть – катер стоит, дизеля в бочках на станции полно, направление мы знаем, на море точно безопасно.

– Верно мыслишь, я про то же подумал – будем держаться у берега, так и шторма нам не страшны. Пойдем на север, будем проверять побережье, авось и найдем кого. Соберём здесь всё, что найдем и двинемся. Готовиться надо начать сейчас, выйдем в море через два дня.

– Добро, – кивнул дозорный.

– Значится, я займусь картами, расчетами и сбруей, а ты возьмись за катер и припасы. Лучше меня город знаешь, да и не совсем поправился я ещё.

Симонов отправился с вещмешком на улицу, а Виктор засел за карту. Тяжело выбрать пункты, когда не знаешь точных координат поражённых городов. Основываться на смутных воспоминаниях дозорного не самый надежный вариант. Всё примерно, на глазок, навскидку.

Рядом Рига. Наверняка погибла, даже если по Лиепая вдарили, тут сомнений нет. Венспилс? Городок небольшой, может и цел остался. Дальше… дальше Саарема. Остров с песчаной косой на севере. Если Риги нет, то остается только решить, как идти дальше на север: пойти по берегу Сааремы в Рижском заливе или по внешней стороне, с моря. «Если с Риги все снесло в море, то залив может быть заражен – будем решать по ситуации». Значит Саарема, пойдем со стороны залива, небезопасная зона одна – Ирбенский пролив.

Вдруг Смутьянову стало отчаянно тоскливо. Он вспомнил, что уже лет пять не был на родине, в Рязани, не навещал родные могилки на местном погосте, не видел старинных друзей. Родина… есть ли она? Живы ли её поля, леса, пыльные дорожки? Целы ли деревянные домики у железнодорожного полотна? По щекам старого моряка потекли слезы.

Сейчас он на чужбине. Как не обзови землю, куда не поставь столбы границы, сколько не проживи на этой земле, но чужбина всегда остается чужбиной. А как хотелось бы пройтись к родному дому, сесть на лавочку в палисаднике… «Господи, как же получилось так…»

Надвигался вечер, а дел было полно. Смутьянов вытер слезы рукавом и отметил четыре точки на лоцманской карте, проведя прямые. Путь ясен, цель понятна, остается лишь собрать все и выдвинуться.

Глава восьмая. Водоворот

Солнце ушло в осеннюю дымку, море было беспокойным, ветер приносил терпкие нотки опадавшей листвы. Дышалось легче, чем в городе – свободней. Курс был проложен чёткой карандашной линией от одной точки до другой. От этого становилось легче. Путь омрачал лишь еле слышный запах гари от огненной полосы в глубине берега.

Виктор всмотрелся через стекло: вот-вот покажутся прибрежные города. Он ничего не ждал, ни на что не надеялся, просто готовился к новой ужасающей картине наступившей реальности. Шкипер поймал себя на мысли, что не будь Симонова, то он бы давно просто лег и умер там, в Лиепая.

А зачем жить? Ради чего? Он старый, никого в его жизни нет, пользы он этому новому миру не принесёт. Просто уставший военный – ни врач, ни ученый, ни учитель – лишний винтик в сломанном механизме.

Как может пережить обычный человек то безумие, что видел он? Господи, да можно лишиться рассудка лишь увидев тех молодых парней, которые до сих пор лежат на пирсе у разбитых кораблей.

Он выжил, но это не повод жить. Просто случайность, которая не делает тебя особенным, ценным, нужным. Люди выживают в катастрофах, но они не становятся уникальными в чём-то, незаменимыми. Случайность – не причина держаться за жизнь.

Он жил, потому что знал, что Симонову нужен друг. Нужна рука помощи, нужна опора в дороге, человек с которым можно поговорить. Вячеславу нужна была его помощь – ради этого он жил.