Женщина призадумалась, с сомнением взглянула на большой настенный календарь, пошевелила обветренными, ненакрашенными губами… И наконец сказала, что Ирина Степановна ошибается.
— Машенька заходила в конце лета, это я точно помню, — задумчиво произнесла она. — Почему же Ирина Степановна… А, так она, скорее всего, тогда ушла в отпуск. Вот они и не встретились.
Тамара попросила вспомнить подробности того летнего визита, и теперь пожилая библиотекарша с трудом восстановила в памяти некоторые подробности. Маша принесла небольшой тортик, и они пили чай — в этой самой комнате. Потом пенсионерка прошлась по всем подвальным помещениям, где проработала столько лет — не видя солнечного света, вдыхая старую книжную пыль. На свою жизнь, насколько припоминала Александра, она не жаловалась. Выглядела не очень здоровой и не слишком веселой, но тут не было ничего необычного — ведь Маша часто болела, да и депрессии были для нее обычным делом.
— Так зачем она все-таки приходила?
— Наверное, соскучилась, — предположила та. — Я сама переживаю — что буду делать на пенсии? Мне осталось всего полгода. Может, оставят еще поработать, а может, «уйдут». Правда, желающих на мое место найдется немного, потому что зарплата у нас тут… Работаем с такими ценностями, с раритетами, а платят, как уборщицам. Да и уборщицы в больших фирмах больше получают!
Она еще долго рассуждала о несправедливости нынешней оплаты труда, и свернуть ее с этой темы было невозможно. Тамара и не собиралась этого делать — она внимательно слушала, сочувственно кивала, изредка вставляя словечко.
Олег не вмешивался. С тех пор как ему дали чашку чаю, он не произнес ни слова. «Опять ничего не вышло, — стучало у него в висках. И опять перед ним возникало мертвое серое лицо, слышалась ненавистная заунывная музыка. Он терпеть не мог звуки похоронного марша — каждая нота гвоздем вбивалась в нервы. — Это нужно бросить, все бросить и забыть. Как бы уйти отсюда? Как увести Тамару? Неужели она не видит, что все напрасно?»
Но тут разговор принял несколько иное направление. Тамара поинтересовалась, кто сегодня работает. Она знала всех сотрудников — их состав практически не изменился с тех пор, как Мария вышла на пенсию.
— Валечка и Лена, — ответила та. — А вторая Леночка ушла на похороны. Наверное, на поминки осталась… Ну что же, раз такое дело…
— А кто у нее умер?
— Подружка. Они вместе к нам пришли, еще практикантками. И в институте учились вместе. Только Нина скоро уволилась. Ты ее не знала, да и я плохо помню.
И после паузы Александра добавила, что ужасно, когда умирают молодые да еще оставляют маленьких детей.
— Леночка прямо сама не своя. Хотя редко виделись, но все же… Она и узнала-то об этом случайно, через каких-то знакомых по институту… Ей вчера прямо сюда позвонили. Она весь день ходила сама не своя: «Торцову Нинку убили!»
Олег вскочил бы, но ему помешал край стола. Больно ударившись об угол животом, он охнул, сел и расплескал на стол остывший чай. Тамара недоуменно на него взглянула, потом укоризненно сощурилась… Олег с трудом перевел дух:
— Извините, как ее фамилия?
— Леночкина?
— Нет, вы сказали — Торцова? Ее хоронили сегодня?!
Тамара вздрогнула и, уже не стесняясь, нацепила очки.
— Олег, но ведь это не…
— Это она! — И, обращаясь к удивленной Александре, Олег горячо пояснил: — Я сам только что с похорон! Я ее знал!
ebooksa