— Раз об этом свидании узнала Маша — мог узнать вообще кто угодно, — отрезала Тамара, глядя на него почти с сожалением. — Как ты не понимаешь — Нина могла не говорить тебе всей правды! Почему ты ей так безусловно веришь? По-моему, она врала не меньше остальных!
Олег ничего не ответил. Возражать было невозможно — Тамара права. И Нина действительно не выносила разговоров о женщине, погибшей из-за нее на Чистых прудах. Тогда ему казалось, что это просто нервы, нежелание впутываться в еще одну неприятную историю. А вдруг это было законное чувство вины?
Он сумел привести в свою пользу только одно соображение: какой именно помощи могла ожидать Нина от своей бывшей сотрудницы? Неужели Мария могла защитить ее от убийцы? Сомнительно. Дать ей пристанище? Она и сама жила на птичьих правах в собственном доме, да и не стала бы Нина стеснять чужую семью. Может быть, она просила совета? Но почему его нельзя было получить по телефону?
— Да, это странно, — подумав, согласилась Тамара. — Но ты не знал Машу. Она могла приехать без всяких просьб, просто потому, что испугалась за Нину. А куда и когда — Нина могла проговориться случайно.
— Но для этого они все равно должны были созвониться!
Тамара отмахнулась и предложила ему поужинать. Чай — это баловство, а Олег весь день мотался по городу и ни разу не перекусил.
Он сам не заметил, как задремал, полулежа на мягком диване, разморенный душной теплотой этой тихой квартиры. С кухни доносилось слабое шкварчанье масла, тянулся запах жареного мяса. Сознание отмечало все как будто во сне — спокойно и отстранение. Потом Тамара с трудом растормошила его, почти насильно заставила поужинать. И смеялась, глядя, как Олег промахивается ножом и вилкой мимо отбивной котлеты. Сама она ела с аппетитом и жалела только о том, что к ужину нет бутылки сухого вина. Олег вызвался сбегать в магазин, но она его удержала:
— Куда тебе бежать, на ногах еле держишься.
— Да… Знаешь, я, наверное, поеду домой.
И тут Тамара совершенно естественным тоном, глядя ему прямо в глаза, предложила заночевать у нее. У Олега разом прошло раздражающее сонное оцепенение. Он почувствовал себя рассеянным пешеходом, внезапно обнаружившим, что на него на полной скорости мчится автомобиль. И нужно срочно решать: куда податься? Бежать вперед или назад? И на размышления ему отпущена всего доля секунды.
«Если я откажусь остаться, она страшно обидится. А если останусь… Я как-то об этом не думал…» Олег был потрясен собственными противоречивыми чувствами. Эта женщина ему нравилась с самой первой встречи, особенно завораживали ее странные глаза и удивительный голос. А еще нежные руки, и пышные рыжие волосы, и это странное сочетание деловой женщины и застенчивого очкастого ребенка, которое он отмечал уже не раз. И все-таки…
Тамара не выдержала — улыбка, давно уже дрожавшая в углах ее рта, постепенно расплылась.
— Господи, нельзя же так пугаться! У меня же две комнаты! Можешь запереться на задвижку!
Олег тоже рассмеялся — и ему сразу стало легче. Ситуация из неловкой превратилась просто в смешную.
— Запираться не буду, а вот спать… Знаешь, Тамара, я уже ни рук ни ног не чувствую.
— Через полчаса ляжешь, — пообещала она. — Куда ты доедешь в таком состоянии, подумай! Не дальше первого фонарного столба.
Он едва рассмотрел комнату, где Тамара постелила ему постель. Перед глазами мелькнул книжный стеллаж, сухие цветы в синей напольной вазе, темный ковер с протоптанной от окна к порогу дорожкой. Он лег и едва не застонал от удовольствия и усталости. Белье свежо похрустывало и слабо пахло чем-то очень знакомым. Проваливаясь в сон, Олег неожиданно вспомнил название этого цветка. Это было лиловое, душистое, очень ночное слово — лаванда. Мешочки с крымской лавандой всегда лежали в шкафу у его матери — крохотные, загадочные, похожие на новогодние игрушки.
…Открыв глаза, Олег не сразу сообразил, где находится. В темноте слабо светилась длинная узкая полоска — свет пробивался из коридора. Потом он вспомнил весь этот долгий день, похороны, библиотеку, Тамару. Который теперь может быть час?
За дверью что-то прошелестело и шумно обрушилось на пол. Тамара негромко ругнулась. Он приподнялся на локте, потом встал, наскоро оделся и вышел.
Тамара сидела на корточках перед раскрытым стенным шкафом и разбирала рассыпанные на полу бумаги. Она так ушла в свое занятие, что вскрикнула, увидев наклонившегося над ней Олега: