Глава 13
Врач появился через час – молодой, утомленный и равнодушный ко всему на свете. Дима встречал машину «скорой» на улице, у калитки – ему не хотелось оставаться в доме рядом с больной. Та пришла в себя и первым делом набросилась на Марфу. Та как в воду глядела – свое состояние Елена Ивановна целиком списала на действие незнакомого снотворного, начисто игнорируя только что выпитую сорокоградусную перцовку.
– Я тебя насквозь вижу, дрянь! – заявила она, с ненавистью глядя на Марфу, склонившуюся над постелью. – Ты всегда Людку против меня настраивала, а теперь вовсе хочешь отравить?!
Уговоры не помогали – та стояла на своем, утверждая, что вчерашние красивые сиреневые таблетки были ни чем иным, как ловко замаскированной отравой.
– Где они у тебя? Остались? – допытывала та, лихорадочно переводя горящий взгляд с Марфы на Диму. – Димка, ты точно в «скорую» звонил или только вид делал? Вы что – убить меня хотите?! Дура я, нельзя было бабку отпускать! Она хоть и старая, а умнее меня оказалась – удрала!
– Вот таблетки! – Марфа отыскала в сумке тюбик и вложила его в сухую, горячую ладонь больной. Та крепко сжала пальцы. – Покажите врачу, спросите – можно ли от него умереть?
– Да приедет ли врач-то?! – усомнилась та, тревожно отодвигаясь от молодой женщины. – Что ты так на меня уставилась?
– Пить вам не надо было, – спокойно ответила Марфа, чем вызвала такую бурю оскорблений и совсем уж нелепых обвинений, что Дима выскочил на крыльцо, содрогаясь от отвращения. Марфа крикнула ему вдогонку, чтобы он ждал машину у калитки – не дай бог, проедет мимо, и он простоял там почти час, время от времени бросая взгляд то на темное окно кухни, то на таджиков, угрюмо ведущих раскопки в указанном направлении. Пока они ничего нового не находили, и это, с одной стороны, успокаивало Диму – уж очень тревожным выдалось утро, не хватало еще археологических открытий… А с другой – он уже не раз успел про себя помолиться, чтобы все это скорее кончилось. Разумеется – с положительным результатом, ведь иначе Марфа не успокоилась бы.
– Отпраздновали, мадам? – осведомился врач, останавливаясь над постелью с больной и нюхая воздух. – Что пили?
– Перцовку, рюмочку, – жалобным, заискивающим голоском произнесла страждущая.
– Ну а честно? – Врач оглянулся на разоренный стол, отметив взглядом пустую бутылку, которую демонстративно выставила на него Марфа. Елена Ивановна тоже заметила улику, и ее лицо несколько раз подряд дернулось. – С кем пили?
– С подругой, – угрюмо ответила та.
– Она-то здорова?
– Не знаю. На своих двоих ушла.
– Извините, она только после больницы, в общем, не долежала, сама ушла, – вмешалась Марфа. Она говорила родственным, озабоченным тоном, что несколько удивило Диму и привело в ярость не посмевшую возражать больную. – Сердце, нервы, всего понемногу… Она лежала в Москве, приехала вчера вечером. Елена Ивановна, вам дали выписку?
– Нет! – рявкнула та. – Сегодня велели зайти! Некому было писать!
– Ну и что мне с вами делать? – неприязненно поинтересовался молодой врач, явно не горевший желанием забирать больную. – Может, в Москву поедете, долечитесь? Здесь мест нет, если и примут – в коридоре будете лежать.
– Я никуда отсюда не поеду! – заявила женщина. – У меня здесь дочь. Да не эта! – Она заметила взгляд врача, брошенный на Марфу. – У меня дочь пропала.
– А эти люди вам кто?
– Да никто, знакомые! – Елена Ивановна хмуро взглянула на хозяев и извлекала спрятанный в складках одеяла тюбик. – Они мне вчера снотворное дали, вот посмотрите! Я как выпила, мне сразу стало с сердцем плохо, а уж сегодня…