– Ду-ра! – неожиданно проревел Бельский, очнувшись от депрессии. Он выпрямился и оглядел всех присутствующих покрасневшими, сузившимися глазами. – Куда ты меня завела?!
– Ох, Гришка, издохнешь ты под забором! – заверещала старуха, от неожиданности едва не опрокинувшая себе на колени кружку с кофе. – Своего дома не признал?!
– Какое?! – Тот злобно и встревоженно озирался, явно не узнавая места. Наконец, его беспокойный взгляд упал на вырытые ямы. Бельский странно захрипел и отмахнулся: – Ведьма! Ты меня на кладбище притащила?!
– Тьфу! – отплюнулась от него Анна Андреевна. – Пойду вот к твоей сестре, скажу, чтобы «скорую» вызвала. У тебя ж горячка! Что – и меня не узнаешь? А хозяев?
– Выпейте кофе, – Марфа бесстрашно приблизилась к Бельскому и странно – он ее беспрекословно подпустил. Только его взгляд стал еще более загнанным. Глядя на них со стороны, можно было подумать, что он боится этой женщины.
– Думаешь, ему можно кофе? – усомнился Дима. – Это возбуждает.
– Кофе с коньяком, – непреклонно заявила Марфа, и собственноручно добавила в кружку изрядную дозу коньяка. Бельский заметно оживился и жадно протянул руку. Марфа бережно вложила в нее кружку, и даже чуть придержала, помогая пьянице выпить – рука у него сильно подпрыгивала. Анна Андреевна неодобрительно наблюдала за этой сценой, Дима держался наготове – он ожидал, что Бельскому может почудиться что-то неладное, и у него начнется новый приступ. Однако, осушив содержимое кружки, тот заметно взбодрился, и даже показался более трезвым.
– Хорошо, что зашли, – приветливо сказала Марфа, забирая опустевшую посуду. – Угостить особо нечем, да и усадить негде, уж извините. Я хотела с вами кое о чем поговорить, насчет земли.
– Что не так? – разнеженно спросил Бельский. Его настроение явно улучшилось, и теперь окружающие казались ему милейшими людьми. – Что купили – все ваше.
– А чего это вы роете? – Анна Андреевна уже торчала на краю траншеи, рассматривая обнажившийся фрагмент стены. – Выгребную яму, что ли? Давно пора, давно! А то что приятного – чужое говно нюхать, ему, поди, лет сто!
«Значительно больше», – заметил про себя Дима и любезно улыбнулся старухе. Марфа тоже сохраняла приятное выражение лица.
– Так, пока примериваемся, – объяснила она. – Вот я и хотела вас спросить, Григорий Павлович, – нет ли тут в земле каких-нибудь коммуникаций? Труб, кабелей? Не хотелось бы что-то повредить.
– А я знаю? – вопросом ответил тот. – Кто его копал… Что найдете – все ваше!
Ему, по всей видимости, очень нравилась эта мысль. Он даже хихикнул и поискал что-то взглядом. Дима догадался и подмигнул Марфе. Та достала бутылку:
– Еще по чуть-чуть? Анна Андреевна? Немножко, за знакомство.
Старуха даже не стала ломаться. Она с удовольствием выпила, не выразив никакого желания закусить, наравне с Бельским. Марфа смотрела на них так напряженно, будто считала про себя каждую каплю. На крыльце появились затосковавшие без работы таджики, но, увидев гостей, предпочли скрыться в доме. Начинало смеркаться, и на участников этого странного пикника начали пикировать первые комары. Бельского одолел приступ сентиментальности. Он закурил, угостил папиросой старую приятельницу и ударился в воспоминания, по большей части печальные.
– Вот эту яблоню, – дерево, на которое он указывал сигаретой, являлось несомненной осиной, – жена-покойница сажала. Так и не поела с него яблочков…
– Ты, что ли, поел? – вставила Анна Андреевна, протягивая Марфе кружку за добавкой. – Согреюсь с дороги, ничего, согрешу разок. Пьется так приятно, легко. Ваше здоровье, милые. Вспомнил яблоню! Она ж у тебя засохла на третий год.
Бельский мотнул головой:
– Когда ты помрешь, язва? Что ты всю жизнь меня учишь? А вы, ребятки, живите дружно, семейно, рожайте деток, будьте счастливы!