Разлюбовь, или Злое золото неба

Еще один вопрос на засыпку. А может, был еще один дешифровщик? Или два? Или три? Где гарантии, что над письмом работал лишь Фомичев?

Шестое. За ненадобностью «Анкерман» избавляется от Хольского. Не без моей помощи оригинал завещания оказывается у Ганса, но ненадолго: «Анкерман» забирает у него послание, а чтобы каждый сверчок знал свой шесток, расстреливает его бодигардов и слегка утюжит его самого, зажав его репродуктивные органы в двери, не исключено, что в железной.

Седьмое. После чего, погрузившись в «Хаммер», люди Маркеля выходят на финишную прямую: на трассу Москва – отель «Лукоморье».

Восьмое. Но я своим звонком в милицию спутываю их планы и на какое-то время расчищаю место и время для посадки «Валдая». Они-то думают, что там золото, и поди им теперь докажи, что никакого золота там не было и в помине.

И тут я притормозил. Ведь если принять условия игры (а они уже давно приняты), то ведь Бурко совершенно прав – в «Валдае» было кое-что посильнее золота: исполнение твоего заветного желания. Чтобы запустить программу реализации этого желания, собственно, и прилетал «Валдай». Бред, конечно, ну а что тут не бред?

Стоп, я опять отклонился от главной мысли. Тут вот в чем дело. А может быть, они знали, что там не золото, а именно то, что там и было? Все-таки Фомичев перевел текст достаточно давно, а если все-таки допустить, что на белом свете есть криптологи и помимо Александра Викентьевича, то расшифровка могла существовать уже давно…

Что-то я совсем запутался… Запутаться-то запутался, но некоторые выводы насчет амплуа отдельных действующих лиц сделать, пожалуй, могу. Дантист – это, по всей видимости, координатор или, скажем, диспетчер движухи темы «Валдая». Он здешнее щупальце «Анкермана», и, если я ошибаюсь, мне же хуже. Ганс – это его шестерка, которая хотела, было, самостоятельно урвать кусок пирога, но из этого ничего не вышло. Однако Гансу наука впрок не пошла, и он решил сделать вторую попытку. Или…

Вопрос на засыпку номер три. Дантист простил Ганса и вернул в строй или, наоборот, сказал ему: свободен! На свой страх и риск работает Ганс или по-прежнему служит Дантисту? Я думаю, что ты, Анечка, могла бы просветить меня в этом плане, или я ошибаюсь? А может быть, я в принципе ошибаюсь? – придумал тут конструкцию, которой на самом деле не существует. Запросто могу ошибаться, но все же пойду дальше.

Девятое. Пока суд да дело, Дантист отдал завещание Фомичеву и передал Фомичева мне, делая при этом совершенно незаинтересованное выражение лица – я-де, мол, в эти игры не играю. Хорошо, допустим, не играешь. Но зачем ты отдал криптолога мне? Я-то какое отношение имею к вашим раздачам?

Стоп! Как какое – самое непосредственное: ведь именно я вступил в контакт с «Валдаем», я а не «Анкерман», и если об этом знает генерал Марголин, то где гарантии, что об этом не может знать и кто-то еще? Таких гарантий нет. Может быть, поэтому так поздно и появилась расшифровка второй части завещания?

Что значит «так поздно»? Получается, что Фомичев и Дантист заодно, и расшифровка была уже раньше?..

Тут я понял, что окончательно заплутал. Нет, ни аналитика, ни детектива из меня никогда не получится. А самое главное, я никак не могу определить твое, Анечка, место в этой истории. Потом я подумал: а есть ли у тебя там какое-то сугубое место? – может быть, все очень просто: ты разлюбила меня и полюбила Дантиста, вышла за него замуж и знать не знаешь про все эти тайны мадридского двора, если они, конечно, существуют на самом деле, а не в моем воображении. Я, наверное, окончательно в себе разочаруюсь, если окажется, что в натуре ничего тут нет, кроме моих фантазий.

Ну и к чему я пришел? Да все к тому же. Или я правильно разобрал ситуацию, или в конце концов, останется только покрутить пальцем у виска на свой счет. Если Ганс забивает стрелку с Фомичевым по заданию Дантиста, то почему твой муж, Анечка, сам не хочет поговорить с криптологом, почему он самоустраняется? Если же Ганс пробивает Фомичева на свой страх и риск, то получается, что он совершенно не в курсе реального расклада вещей – что существовал «Валдай» и что поезд уже ушел. А, собственно, откуда ему это знать? Ну был у него первоисточник завещания, и не исключено, что Ганс в него даже заглядывал, ну а что он там мог прочитать? То же, что и я, – закорючки да пару чисел.

Он все еще был временно недоступен. Вот так всегда – когда тебе кто-то позарез нужен, ни за что не дозвонишься с первого раза. Я еще раз позвонил тебе. И ты ответила:

– Алло!

– Привет, лапушка! – сказал я. – Узнаешь?

– Андрюша? Нам нужно немедленно встретиться. – Судя по голосу, у тебя были проблемы.

– Я на Павелецкой, – сказал я. – А ты?

Мы встретились через час недалеко от твоего института. Выглядела ты не самым лучшим образом – как-то за один день ухитрилась похудеть, осунуться и от вчерашней шикарной спокойной Анечки и следа не осталось.

– Он меня, сволочь, обманул! – Вот твои первые слова.