— Что мешает тебе делать это рядом со мной?
— Ты.
— То есть? — не понял Алекс, которого уже начала раздражать ее новая манера разговаривать. Он никак не мог нащупать струну, на которой следовало играть. Мэри ускользала, не оставляя ему шансов. Он не привык к тому, чтобы девушка навязывала ему свою манеру поведения, чтобы она, а не он, определяла момент, когда сменить тему или вообще оборвать разговор.
— Алекс… как ты не понимаешь, — терпеливо, как своим малышам в клубе, объяснила Мэри. — Я не хочу — услышь меня — не хочу быть в твоей жизни никем.
— Не можешь простить мне Марго?
— Если ты хотел сейчас сделать мне больно, то не вышло. Марго тут ни при чем.
Он вспылил, вскочил из кресла и оказался прямо перед ней, нависая, как коршун:
— Да?! Тогда с чего же ты тогда так убежала? От одного только упоминания о Марго?!
— А ведь ты на самом деле ничего не понял, — вздохнула Мэри, вставая и чуть отодвигая его с дороги. — Идем пить чай. Извини, ужинать не приглашаю — сама к Марго бегаю, некогда мне этим заниматься.
Он пошел следом за ней, но моментально выключил свет, едва только Мэри его зажгла:
— Я же просил — не надо.
— Ты не устал играть в свои шпионские игры? — Мэри включила чайник и отметила, что Алекс выбрал в кухне самый темный угол. — Что происходит?
— Я не совсем в порядке. Не хочу, чтобы ты пугалась.
Она пожала плечами и села, вставила в мундштук сигарету, щелкнула зажигалкой.
— Ты снова танцуешь, Мэ-ри, — проговорил Алекс, глядя на нее в упор. — Очень хорошо танцуешь.
— Откуда ты знаешь?
— Я видел. Я уже три дня здесь, заходил в твой клуб, но ты была так занята, что не заметила. Ты…
— Если хочешь спросить, сплю ли я со своим партнером, то уймись — нет. У нас это не особенно принято, — перебила Мэри, и Алекс рассмеялся:
— Ты не меняешься. Такая же язва.
— А к чему меняться? Мне хорошо и так.