— А сам ты представляешь себе, чего боишься? Ведь в «Утесе» можно ждать чего угодно.
— Вот именно, чего угодно.
Конечно, бояться можно было всего — воров, пожара. Но меня беспокоил не дом.
Луна, напоминая полоумного беглеца, летела по небу, напрасно ища укрытия за рваными облаками Ночь казалась пронизанной страхом, но ветер наконец переменился и подгонял машину вперед. Вскоре после полуночи до нас уже донесся гул моря.
Я срезал расстояние на перекрестке и свернул по дорожке.
— Скорей, — твердила Памела, заразившись моей тревогой. — Скорей!
Я сам не понимал, почему не свернул к Уилмкоту хотя чувствовал, что опасность угрожает Стелле. Не задумываясь, почему поступаю так, а не иначе я слепо подчинялся инстинкту. Быть может, я начинал сходить с ума.
А вот и наш дом — надежный и основательный. А вот уродливое дерево — его ветви метались на ветру, словно оно исступленно хлестало само себя.
Я пронесся мимо гаража и остановился у оранжереи. Не успел щелкнуть ручной тормоз, как Памела выскочила из машины и бегом бросилась за угол дома. Ночной воздух содрогался от сокрушительных ударов роли о скалы. Я вышел из машины, и ветер сразу набросился на меня, будто стая цепных псов. И тут раздался чей-то крик.
Я обернулся и увидел что окно-фонарь в детской залито голубоватым светом. Вдруг створки его распахнулись, и кто-то выскочил из окна, выскочил и стремглав понесся к обрыву.
Если бы не дерево — трагедии не миновать: я бы не успел помочь. Бегущая уцепилась за ветку и повисла, раскачиваясь, над пропастью, словно ребенок на качелях. Это была Стелла. Она громко, испуганно кричала. Я тоже закричал:
— Держитесь! — и взял такой разбег, что не мог остановиться и сам сорвался бы с обрыва, но я метнулся в сторону и тоже ухватился за ветку. Она больно хлестнула меня по лицу, и я почти ослеп, так что дальше мне пришлось действовать на ощупь. Правой рукой я обхватил Стеллу и вместе с ней прижался к стволу.
До меня донесся голос Памелы:
— Родди! Родди! Где ты?
Я отозвался и увидел, что она бежит к обрыву. Стараясь перекричать вой ветра, я умолял ее не спешить, заверяя, что мы удержимся, но Памела бегом спустилась вниз на гладкий уступ скалы рядом с деревом и, утвердившись на нем, подтащила туда Стеллу. Один прыжок — и я приземлился бок о бок с ними, а потом мы все побрели к дому.
Когда наконец мы закрыли за собой дверь и очутились в освещенном холле, я в смятении прислонился к стене. Голова у меня кружилась, из раны на лбу, застилая глаза, текла кровь, а я сознавал только одно: опасность миновала! Стелла цела и невредима. Я слышал, как Памела причитает:
— Родди, Родди, что у тебя с глазами?
Я успокоил ее, что глаза не пострадали. Памела накинула на Стеллу свое пальто, поднялась по лестнице и зажгла свет на площадке. Стелла, полуодетая, дрожащая и смертельно бледная, сидела на сундуке.
— Веди Стеллу сюда, — позвала Памела.
Стелла не могла говорить — она всеми силами старалась побороть подступавшие рыдания. Я подвел ее к лестнице и почувствовал, что она еле держится на ногах, но она превозмогла себя и начала подниматься. Только оказавшись в комнате Памелы, она опустилась на кушетку, закрыла лицо руками и разрыдалась. Памела стала успокаивать ее, но Стелла ничего не видела и не слышала, она была во власти своего горя. Памела посмотрела на меня, вынула из шкафчика вату и бинт и пошла за теплой водой, чтобы промыть мне рану на лбу.
ebooksa