— Беда в том, — сказала она озабоченно, — что он подумает, будто я что-то видела, а это плохо для вас. Боюсь, я вас ужасно подвела.
Мы старались разуверить ее, но сами были расстроены и обеспокоены, поэтому наши слова звучали не слишком убедительно.
Памела спросила Стеллу, как она думает, хватит ли у нее сил подняться наверх.
Стелла не сразу ответила.
— Пожалуйста, — прошептала она наконец, — мне бы туда не хотелось.
— Но вы же сказали, что ничего там не видели! — воскликнул я.
У Стеллы сделался несчастный вид.
— Я знаю. И это правда. Я ничего не видела. И пугаться мне вроде бы было нечего, и все же что-то на меня там нашло. Не знаю, как это описать. Нет, пожалуйста, разрешите мне не подниматься туда!
— Я только что была наверху, — сказала Памела. — Там все тихо и спокойно.
— Стелла может переночевать здесь, — предложил я.
Она умоляюще посмотрела на Памелу:
— Мне бы очень хотелось переночевать в маленькой комнате, если, конечно, это не причинит вам особых беспокойств.
— В детской? В вашей комнате? Ну что ж, пожалуйста! — улыбнулась Памела. — Можно постелить там, это совсем нетрудно.
Памела ушла, чтобы все приготовить, а меня не покидало ощущение опасности, ведь именно в детской я слышал стоны и видел свет. Но глаза у Стеллы сияли радостью и щеки порозовели.
— Вы оба очень, очень добры ко мне, — сказала она.
— Стелла, я бы предпочел, чтобы вы остались в этой комнате.
Она была еще очень слаба; опустив голову, она сказала:
— Хорошо, Родерик. — Но слезы градом хлынули у нее из глаз.
Я допустил промах — Стелла нуждалась в утешении, ей необходим был покой и крепкий сон, а я из-за каких-то беспричинных страхов ее расстроил. Я не мог видеть, как она плачет. Надо было на что-то решаться.
— Не плачьте, — сказал я отрывисто. — Может быть, там вы будете лучше спать. Делайте, как вам хочется.