— Никаких оснований?
В его тоне послышалось горькое, почти презрительное недоверие, но я твердо ответил:
— Никаких, капитан Брук. И я рад возможности сказать вам об этом. Наша служанка распространяет сплетни, о которых вы, несомненно, слышали; мы полагаем, что им верить нельзя.
— Вы можете мне в этом поручиться?
— Я уже поручился.
— Вы сами не сталкивались с тем, о чем ходят слухи?
— Мы слышали слабые звуки неизвестного происхождения, видели мерцающий свет, испытывали приступы страха и отчаяния. Это все.
Капитан помолчал. Его мучили сомнения, правду ли я говорю. Но тут уж я ничего не мог поделать.
— Стелла должна вернуться домой, — сказал он.
Я помедлил, вспоминая бледное, измученное лицо Стеллы.
— Вы хотите, чтобы я поднял ее и повез в Уилмкот вместо того чтобы дать ей уснуть?
Капитан молчал, но я чувствовал, как в нем закипает гнев, и понимал, что по телефону он воли себе не даст; я ждал. Сражение продолжалось.
— В каком она состоянии?
— Слаба, ее бьет дрожь, в остальном ничего.
— Мне бы хотелось поговорить с мисс Фицджералд.
Я позвал Памелу.
Она заговорила очень мягко:
— Капитан Брук, Стелла просит передать вам, что с ней ничего страшного не случилось, просто один из ее ознобов, легкий обморок. Сейчас она очень устала и не может подойти к телефону. Она просит вашего разрешения остаться у нас на ночь. Если вы согласны, я сделаю для нее все, что нужно.
Снова возникли какие-то сложности, снова послышались заверения, но наконец Памела вынудила его согласиться.
Когда мы сообщили об этом Стелле, она вздохнула с облегчением, но тут же встревожилась, не сердится ли дедушка. Нам пришлось признаться, что сердится.