«Беги, малыш, спасайся!» – вновь прозвучал ее крик и оборвался.
Не разобрав, что к чему, лишь только заслышав этот истошный вопль, залилась слезами моя маленькая дочурка. А у меня от ужаса волосы на голове зашевелились. И я не медля бросилась туда, откуда доносились крики. Не раздумывая, за мной побежал и фра Микеле, он оказался много проворнее и опередил меня на несколько шагов. Из повозки выскочил кучер. От запруды нас отделяла небольшая роща. Могучие, в несколько обхватов, стволы дубов мешали видеть то, что происходит там, у водоема. Но воображение мое рисовало поистине чудовищные картины: лихие люди схватили юного графа и хотят его убить.
И тотчас сквозь шум воды я различила его плач. О! Сколько было в нем страдания!
«Пощадите! Нет! Нет!» – молил он.
Но чей-то чужой, исполненный дикой звериной злобы голос заглушил его мольбы:
«Ха! Неужели ты думаешь, что я оставлю тебя в живых! Отправляйся в ад к своему отцу! Хватит стоять у меня на пути! Щенок!!!»
На бегу я даже не сразу поняла, кто произнес эти страшные слова. – Пожилая дама ненадолго прервалась, на лице ее было страдание, будто она вновь переживала все, что тогда происходило. – Ах, как это сложно описать! Как непросто рассказать вам о том, что случилось, ибо все произошло в считаные мгновения. Да, эти слова прокричал кузен Анри. Именно его, добежав до запруды, я увидела стоящим по пояс в бурлящей воде. А в руках у него, будто тряпичная кукла, болтался мой маленький Роллан. Схватив сына за шею, он опустил его голову под воду и с силой удерживал. Ребенок захлебывался и сопротивлялся из последних сил, а они были не равны. В тот же миг перед моими глазами мелькнула черная тень, то была сутана фра Микеле, который бросился на Анри. От неожиданности тот покачнулся и выпустил из рук свою жертву. А я, вбежав в воду, подхватила сына и вытащила его на берег. Глядя на его маленькое худенькое тело, недвижимо лежащее на земле, я мысленно возносила молитвы Господу. И Он услышал меня, ибо спустя короткое время Роллан шевельнулся, стал кашлять, а потом открыл глаза и заплакал.
Меж тем брату Микеле и кучеру, подоспевшему ему на помощь, удалось наконец схватить кузена Анри и выволочь его на берег. На то потребовалось немало сил, разумеется, не только потому, что тот был очень крепок и ловок, но еще потому, что воды в этой части запруды проистекали весьма бурно, устремляясь вниз на объемное мельничное колесо с ковшами. Шумно дыша и отдуваясь, монах и возница попытались связать кушаком злодея, а тот извивался и осыпал их проклятьями. Я же, не выпуская из своих объятий сына, огляделась вокруг и стала звать няню, которой, казалось, и след простыл…
«Татуш! Няня! Откликнись! – кричала я все громче и громче, но мой голос и шум потока сливались в один неясный гул. – Ах, боже мой! Где же она?!»
Слыша мои отчаянные крики, фра Микеле и кучер, оба также не на шутку взволнованные, на мгновение ослабили хватку. И тотчас злодей не преминул этим воспользоваться, разорвав путы, он вырвался из их рук и побежал к лошади, стоящей неподалеку на привязи.
Мужчины бросились было в погоню, но я остановила их.
«Где моя дочь? Он может ее схватить! Где няня Татуш! Отыщите ее!» – прижимая к себе сына, в исступлении молила я.
Они нашли Татуш довольно быстро внизу, в воде, у самой мельницы. Тяжелые вращающиеся ковши отбросили ее на камни. Журчащие струи стекали по ее седым волосам и лицу, на котором застыли боль и смертная тоска.
31. Деревня Момыри
Тоска, смертная тоска навалилась на Глеба Сергеевича Белякова после того, как он жену схоронил. Прямо хоть сам в гроб ложись.
Поначалу горе свое он пробовал водкой заливать, но водка не помогала. Все, куда взгляд ни бросишь, о жене напоминало, и сердце на части рвалось. Но жить дальше как-то надо, и решил он махнуть в деревню, на свою, как говорится, малую родину. Тем более что давно там не бывал, и материн дом проведать стоило. В деревне всегда работа найдется, а если руки заняты, тосковать некогда.
«Недельки на две, не больше…» – думал Беляков, когда собирался. Но вышло по-другому. Как приехал, сразу ремонт затеял: то крыша, то пол, то забор, то сарай – хозяйство затянуло.
– Если уж делать, так по уму, чтоб крепко, надежно, удобно было, – рассуждал привыкший к порядку Сергеич.
Потом в августе грибы пошли, да еще какие – белые, отборные, хоть косой коси. Нажарил и впрок насушил. А еще на местной речушке Сергеич рыбачить наладился. И какая тут, на хрен, Москва – кому она нужна, – если в заводи подлещик прям без наживки клюет. Только забросил снасть и давай таскай. Словно рыба по рыбаку соскучилась.
ebooksa