Кирилл медленно перевёл взгляд со стены на меня.
— Расскажи про ваш разговор с Лядовой.
— Ты его слышал, — напомнила я, имея в виду прослушку.
— Я его не понял.
— Поскольку я не знаю, какие моменты ты не понял, я не могу тебе помочь.
Димка, сидевший рядом со мной на диване, в ужасе закатил глаза.
— Боишься, что ненароком заденешь Шума? — прищурился Курьянов.
— Да пошёл ты, — разозлилась я, поднимаясь с мягкой кожаной обивки. — Это тебе надо, а не мне. Если ты не можешь засунуть свою гордость в одно место и по-человечески спросить, то я тебе в этом деле не помощница.
— Ты слишком бурно реагируешь, — заметил ровным голосом Курьянов.
— Потому что ты выводишь меня из себя, — проведя рукой по лицу, ответила я. — Я действительно боюсь задеть своими откровениями Шимова, его игру, тем более что он сам велел мне держаться от всего подальше. — Это предложение далось мне с большим трудом, как и вообще любое упоминание о Владе. — Но ты не в отделении, а я не под арестом, Кирилл — я сама приняла решение рассказать тебе о нашем разговоре с Раисой. Но я не знаю, что именно тебя интересует.
— Вы не первый раз встречались, — произнес задумчиво Курьянов. Это не было вопросом, скорее констатацией, но я, тем не менее, кивнула.
— Да, это была, можно сказать, уже третья наша встреча.
— Она от тебя что — то хотела?
— Какой — то помощи. Говорила, что Картрен под угрозой.
— То есть? — не понял Кирилл.
— Ну…Лядова считала, что в концерне работает предатель, который хочет выкрасть конфиденциальные бумаги.
— И что, это и есть весь заговор? — фыркнул Матвеев. — Вот девушка удивила….Нормальная деловая обстановка: предатель в фирме.
— Да, предатель… — я немного помолчала. — Разница всё же есть. По крайней мере, так считала Раиса. Она думала, что если эти бумаги будут перехвачены, Шимов, Сергунин, я — все сядем. И надолго.
— И ты тоже? — встрял Димка. — Ты вроде помогала провосудию…Хотя, конечно, кого это волнует.
— Вот именно, — согласилась я с Матвеевым.