Моя тысячетонная глыба вины за секунду стала еще тяжелее. Да, специалист, вроде как. Но распознать самоубийцу в жизнерадостном лидере класса не сумел. Я опустил глаза.
— Александра Анатольевна, я бы очень хотел знать, что произошло на самом деле. Но, к сожалению, пока мы имеем только официальную версию, и остается только ждать. Если я могу чем-то помочь…
Она вытерла скопившиеся в уголках глаз слезы и покачала головой.
— Спасибо, — вздохнула, взяв себя в руки, и продолжила: — И ведь ничего, никаких признаков же не было… Пару раз он приходил домой под утро в плохом настроении. И все. Но ни со мной, ни с отцом не говорил. Все ведь мальчишки так делают… В этом ведь нет ничего такого… Он не мог сам!!! Я никогда, слышите, никогда в это не поверю!
Я сочувственно кивнул, вспомнив, как мама целый месяц даже не догадывалась о том, что у меня вдребезги разбито сердце после одной неприятной любовной истории. Да и пирсинг в моей левой брови она заметила только четыре дня спустя… Так что Александра Анатольевна вполне могла пропустить что-то важное.
— А с отцом в последнее время у него не портились отношения?
Женщина покачала головой.
— Нет. Наш папа редко дома бывает… он постоянно в командировках… Они в последнее время и не виделись почти… А что?
Внезапно я смутился, не зная, как объяснить ей, что отношения с отцом могли сыграть роковую роль в ситуации Лехи. «Я не пропаду. Батя что-нибудь придумает»… «Кирилл Петрович, ну, вы это… только не надо бате звонить»… Каким же испуганным в тот момент было выражение его лица!
— Я знаю, как Леша уважал и любил его, — тщательно подбирая каждое слово, сказал я. — Думаю, он очень переживал бы, если бы поссорился с ним.
— Наверное, да. Но какое это имеет теперь значение?..
Судя по интонации, ее последний вопрос был риторическим и я не стал развивать тему дальше. Мы постояли молча какое-то время, но потом взгляд ее больших голубых глаз скользнул мимо и остановился где-то за моей спиной. Я обернулся. На выходе, около распахнутых дверей столовой, по привычке засунув руки в карманы, замерла Вика Ольшанская.
— Эта девочка… Она же новенькая, да?
Вика напряженно приподняла плечи, будто готовясь броситься наутек при любой попытке приближения.
— Новенькая?
Я вспомнил, что собирался сделать уже два месяца. Глянуть ее «досье». Мысль о том, что я, так ни разу его и не просмотрел, повергла меня в шок, ведь Вика была одной из самых ярких и неординарных учениц этой школы. Я успокоил себя мыслью, что до этих пор был постоянно загруженным — куча каких-то мелких дел, консультаций, КВНов и заданий от Аллы Ивановны.
— Я видела ее пару раз. Леша, кажется, даже дружил с ней.
— Да, я слышал. И они, насколько я знаю, расстались незадолго до… — я запнулся, почувствовав неловкость, но продолжал смотреть на Вику. Та не двигалась с места, немигающим взглядом сверля нас с матерью Литвиненко.
Александра Анатольевна вдруг повернулась ко мне и я заметил, как на ее лице появилось презрительное выражение.
— Вы считаете, что Леша мог… из-за нее?.. — она раздраженно выдохнула. — Да нет же… Знаете, столько их было… это все проходящее… У такого мальчика, как мой сын, с девчонками проблем никогда не было. Вы не о том думаете, Кирилл Петрович.