– А где же дневник? Помнишь, я тебе о нем рассказывала? Ведь его забрала именно Мария – больше некому. Значит, он спрятан где-то здесь. Почему же мы его не нашли?
Антон поворачивается ко мне:
– Потому что он, скорее всего, там, где мы еще не искали, – и указывает глазами на кровать, где лежит покойница.
Подойдя к этому смертному одру, детектив, стараясь не сдвинуть с места труп, приподнимает подушку, шарит под ней – ничего. Потом, наклонившись, засовывает руку под матрас и проводит ею по периметру.
– Есть! – он достает старую клеенчатую тетрадь. – Это он? Дневник Маши Виноградовой?
– Да, – киваю я.
Сыщик выпрямляется и засовывает тетрадь под ремень джинсов, потом наклоняется снова и быстрыми движениями проверяет содержимое карманов одежды мертвой женщины.
И тут за нашими спинами раздается скрипучий голос:
– Выйдите отсюда.
Мы с Антоном одновременно поворачиваемся к двери: на пороге, держась рукой за косяк, стоит Дед. На нем теплый халат и тапки. Волосы торчат в разные стороны, будто он только что в отчаянии дергал за них, но лицо застыло, словно в усилии скрыть любые эмоции, которые могут на нем отразиться. С этим каменным выражением, по-армейски выпрямив спину, он надменно повторяет:
– Выйдите. Я хочу проститься с дочерью.
Наверное, Фрося уже ему все рассказала. Тем более что скрыть печальный факт в тайне после ее истошных криков «Убили!» вряд ли бы удалось. Мы с Городецким переглядываемся. Он чуть заметно кивает, как бы давая понять, что обыск все равно окончен, а хуже мертвецу уже не сделаешь, и первым выходит из комнаты.
Я, прихрамывая, ковыляю вслед за ним. И, занося ногу над порогом, вдруг слышу, как из груди старика вырываются рыдания. Удивленно обернувшись, я вижу, что он встал на колени возле кровати и припал к мертвому телу Марии, обняв его.
Я выхожу, прикрывая за собой дверь, но и через дверное полотно, прежде чем я успеваю отойти на несколько шагов по коридору, до меня приглушенно доносится плач генерала и между двумя всхлипами слова: «Машенька, прости меня, девочка моя!»
Или мне это только послышалось?
Глава 30
Я подхожу к двери своей комнаты. Антон уже уселся на стоящую в коридоре раскладушку, так и оставшуюся неубранной после его ночевки.
– Скоро здесь будет милиция. Я пойду оденусь, – говорю я устало: на мне до сих пор накинутый после утреннего душа халат.
Сыщик, кивает и вытаскивает из-за пояса клеенчатую тетрадь:
– А я пока быстренько просмотрю этот дневник – уж прости, что лезу в личную жизнь твоей семьи.
ebooksa