Чужая кровь

Фрося, испуганно наблюдавшая за водворением Карена в темную каморку, наконец набирается храбрости спросить:

– Аленушка, за что вы его туда?

Я делаю страшные глаза:

– Не вздумай его выпустить. Это он… Андрюшку. И Деда тоже пытался отравить… Скоро приедет милиция, заберет его.

Домработница шумно ахает, на пару секунд прикрывает рот ладонью, а потом с неприязнью произносит:

– Так ему и надо, аспиду! Он мне всегда не нравился. Чуяла я в нем гниль какую-то нутряную…

Я перебиваю Фросю:

– Дед уже знает, что ему снова пытались подсыпать яд?

– Так мне ж с кухни было не велено выходить. А кроме меня кто ему еще расскажет?

– Я ему сообщил эту новость, – откликается Антон, встревая в наш с Фросей разговор.

– И как он отреагировал? – спрашиваю я у детектива.

– Он сильно испуган.

– А про Андрюшку он уже знает?

– Да.

– И что он сказал?

Городецкий отводит глаза и виновато отвечает:

– Сказал, туда ему и дорога. Что жил, мол, как дурак, и умер по-дурацки.

У меня от злости аж темнеет в глазах. Я сжимаю кулаки. Вот это эгоизм! Если бы в этот момент у меня в руках оказался цианистый калий, забила бы в глотку Деду весь пузырек за такие слова!

В этот момент Антон спрашивает у Фроси:

– Как вы считаете, кто и когда мог отравить завтрак Федора Семеновича?