– Ну да, сначала план ее был именно таким, но когда она случайно увидела тебя, собирающуюся спускаться с лестницы, то мгновенно приняла решение. Она посчитала, что твоя сломанная при падении с высоких ступеней шея гораздо предпочтительнее, чем гибель от отравления, потому что такую смерть всегда можно расценить как несчастный случай, и лишних вопросов при замене наследников не возникнет.
– Так вот кто меня толкнул!
– Да. К счастью, мадам так и не прибегла к цианиду, иначе, думаю, ты бы уже так легко не отделалась. Наверняка, если бы Мария посчитала, что падения с лестницы недостаточно, чтобы отправить тебя на тот свет, она бы обязательно в притворной заботе о твоих ушибах напоила тебя вместо обезболивающего ядом. Но тут нужно благодарить болтливый язык Ефросиньи Матвеевны. Она толком не разобралась, насколько тяжелы полученные тобой повреждения, но ведь каждый из нас хочет выглядеть осведомленным, когда его о чем-то спрашивают. В общем, когда поздно вечером Мария решила осторожно расспросить домработницу о твоем состоянии здоровья после падения, Ефросинья Матвеевна, охая, заявила, что у тебя тяжелейшая травма головы и сломана нога, а «скорую» не вызвали лишь потому, что ты чуть ли не в бреду запретила это делать. После этого мадам, решает, что до утра ты уже никуда не денешься, и если не помрешь сама, то она преподнесет таки тебе цианида в притворной заботе. Торопясь поскорее приблизиться к наследству, она решает не тянуть с устранением Деда и, едва переждав ночь, начинает действовать. Придя утром на кухню якобы за водой, она аккуратно запихивает яд в остывающий на столе завтрак, приготовленный Фросей, узнав, что он предназначен генералу.
– Ну да, – встреваю я. – Фрося же сказала нам, что действительно периодически покидала кухню, значит, у Марии была возможность остаться в одиночестве и отравить котлету.
– Но тут вмешивается случай…
– И этот случай звали Андрюшка, – горько вздыхаю я.
– Да, яд по нелепому капризу судьбы достается Андрею. Насколько я понял, травить его Мария не собиралась, потому что не испытывала к нему неприязни. Отца она ненавидела за то, что он когда-то сломал ей жизнь и так хладнокровно застрелил свою невесту, уйдя от наказания. Тебя она ненавидела за то, что ты раскрыла Карену на нее глаза, к тому же считала, что ты пыталась отравить деда. Карена возненавидела потому, что он ее обманул. Но Андрея ей ненавидеть, похоже, было не за что. Скорее всего, она даже испытывала родственные чувства к своему бесшабашному племяннику.
– Думаю, брат в свое время предпринял немало усилий, чтобы ей понравиться – ведь он три года тянул из тетки небольшие суммы. А Андрюшка умел нравиться, если этого хотел. Мария наверняка относилась к нему с симпатией.
– Поэтому для нее стало таким ударом известие о том, что вместо Деда от ее руки погиб Андрей. А тут еще возле своего умирающего племянника она видит тебя – живую и почти здоровую. В общем, судя по ее дальнейшим записям в дневнике – довольно сумбурным, надо сказать – мадам усмотрела в произошедших неудачах руку Судьбы. Там куча всякой суеверной чуши понаписана, восклицательных знаков и выражений типа: «У меня на руках невинная кровь».
– Ну, если вспомнить, что брат тоже планировал убийство Деда, не такая уж эта кровь и невинная, – пытаюсь я быть справедливой.
– Так и есть, но Мария-то об этом не знала. Непреднамеренное убийство собственного племянника сильно потрясло ее. Да еще и генерал снова уцелел. Как там она написала в дневнике? Дай-ка вспомню… «А он по-прежнему жив, словно все силы зла охраняют его». Она, похоже, вообще была склонна к патетике и мистике. В последней дневниковой записи она подвела своеобразный итог: что все ее планы расстроились, что во Францию ей без денег для погашения долгов по кредиту обратной дороги нет, что все равно ни там, ни здесь она никому не нужна, и что ей остается только одно – свести счеты с жизнью.
В этот миг меня охватывает острая жалость к этой женщине, чью жизнь сначала сломал отец-тиран, а остатки она уже доломала сама, своими руками. И в результате наступил день, когда она действительно оказалась никому не нужна.
Я невольно вспоминаю слова Марии: «А ведь мне уже сорок шесть… я одинока. Это просто сводит с ума…»
Как бы эта женщина ни цеплялась за молодость, как бы ни старалась следить за своей внешностью, внутри ее все еще красивого, цветущего тела душа уже давно была мертва. Она предприняла попытку вернуться в семью, но что она тут обнаружила? Опять безразличие, корысть, интриги и даже преступления.
Почему-то в голове моей всплывает воспоминание о том, как генерал просил прощения у своей мертвой дочери. Поздно. Мы всегда запаздываем с такими извинениями. А потом уже какой смысл твердить трупу: «Прости»?
Антон продолжает рассуждать, отвлекая меня от грустных размышлений:
– Знаешь, может, тут свою роль сыграли еще и таблетки, которые, по словам домработницы, постоянно принимала Мария. Я выяснил, что это – сильные антидепрессанты, а мадам, похоже, принимала их сверх всякой меры. Думаю, это не могло не сказаться на состоянии ее психики, потому что среди последствий злоупотребления антидепрессантами – склонность к самоубийству, враждебность, раздражительность, путанные мысли. Там целый букет и, боюсь, все это развилось и у Марии Данваль, заедавшей этими коварными таблетками свою депрессию.
– Значит, все-таки тетку никто не убивал? Она сама покончила с собой? – тихо спрашиваю я.
– Да. Узнав, что Андрей умер от ее руки, мадам, как ты помнишь, сказала, что пойдет наверх и примет лекарство. Она так и сделала: приняла лекарство, помогающее раз и навсегда от всех болезней и душевных расстройств – яд. Мария высыпала весь оставшийся у нее цианид в принесенный ранее с кухни стакан с водой, сделала последнюю запись в своем дневнике и выпила смертельный раствор.
Глава 35
ebooksa