– Здравствуйте, Елена Викторовна… Тут такое дело… Ваш брат сегодня после обеда напился с местными хануриками, а потом умудрился с ними еще и подраться. Не сильно… Так… Пару фингалов друг другу поставили… Я его в опорном пункте до утра подержу, чтобы вам на ночь глядя за ним не ехать. Сам он не доберется – сейчас совсем никакой. Лежит спит тут у нас на лавке. Я его здесь закрою, а к утру протрезвеет – отпущу. Лады?
– Хорошо, Сергей Дмитриевич, – соглашаюсь я, одновременно ощущая и облегчение от того, что брат нашелся, и злость на него за то, что не смог потерпеть и не влипнуть в историю, пока все гости не разъехались.
Для Андрюшки ночевать в отделении милиции – не впервой. За это я не переживаю. И это еще не самая хулиганская его выходка. Он мне в свое время, пока мы вместе жили в генеральской квартире, попортил кучу нервов своим вызывающим поведением и пьянством.
Я кладу трубку и коротко пересказываю детективу информацию, сообщенную участковым.
– А вы уверены, что эта попойка с последующим мордобоем не была затеяна вашим братом преднамеренно, с целью создать себе алиби и не оказаться в числе подозреваемых в убийстве сиделки? – спрашивает Городецкий. – Как вы считаете: он мог застрелить девушку?
Первая моя реакция – защитить брата. Я возмущаюсь:
– Конечно, не мог! Да, его много раз штрафовали за мелкое хулиганство. Но замыслить убийство… – тут голос мой осекается, потому что в мозгу всплывают слова Андрюшки, адресованные Лидочке: «Чего ты боишься, глупая? Насчет укольчика не беспокойся. Копать никто не будет: ведь у него уже были проблемы с сердцем, поэтому никого не удивит, что он помер от инфаркта. Тут все будет чисто. Бояться нечего».
– Не знаю… Я уже ни в чем не уверена, – упавшим голосом растерянно говорю я и мысленно решаю, что не стану рассказывать сыщику про подслушанный разговор брата и убитой сиделки. Вдруг Андрюшка невиновен, а я своими откровениями вызову против него усиленные подозрения?
Городецкий, кажется, уже что-то заподозрил и пристально смотрит мне в глаза. Такое ощущение, что он чует, когда я что-то от него скрываю. Надо его срочно отвлечь.
– Да, кстати, я совершенно забыла вам рассказать… – круто меняю я тему разговора и рассказываю Антону о том, как открыла мужу и тетке взаимную правду об истинном состоянии их финансовых дел, и о последовавших обвинениях Карена в адрес Марии: якобы он видел, как та для чего-то возвращалась в дом прямо перед убийством.
– Я уже в курсе, – коротко отвечает детектив.
Так Карен «заложил» Марию даже сыщику! Забавно! Куда только делось все его «джентльменство»?
– И что вы об этом думаете? – любопытствую я.
– Что пока истинность этого обвинения ничем, кроме слов Карена Вагановича, не подтверждена. А он сейчас очень зол на мадам Данваль. Поэтому возможны два варианта: либо он действительно видел вашу тетку и выдал, не имея больше причины покрывать, либо просто оговорил ее из чувства мести. Так что давайте не спешить с выводами.
– А что сказала Мария?
– Она отрицает, что возвращалась в дом, пока мы все находились у реки. Продолжает настаивать, что после всех тостов за помолвку генерала просто отправилась побродить по окрестностям. Когда услышала выстрел, выбежала на место пикника и увидела вас возле убитой девушки и лежащего рядом старика. Кстати, она говорит, что вышла со стороны, противоположной той, откуда, по утверждению Федора Семеновича, раздался выстрел – а ее появление мы с вами видели вдвоем, так что в этом она не обманывает. Возможно, и остальные ее показания – правда. Но, повторяю, верить сейчас нельзя никому. Убийство мог совершить каждый, и у каждого мог найтись для этого свой собственный резон, нам с вами просто пока неизвестный.
Тут мне приходит в голову мысль:
– А ведь у Марии действительно мог быть свой мотив! Только убить она, возможно, хотела не Лиду, а Деда, чтобы скорее получить свою часть наследства – она же еще не знала тогда, что Дед все завещал мне. Допустим, это именно она прошла неузнанной мимо меня в камышах. Потом выстрелила, но промахнулась, попав в сиделку. Поняла, что времени на еще один выстрел у нее нет, так как сейчас сбегутся все, кто слышал звук первого выстрела, поэтому она, припрятав где-нибудь пистолет, сделала круг по зарослям в обход места пикника и вышла на другом конце поляны.
Городецкий с веселым удивлением смотрит на меня:
– Интересная версия. Тоже имеет право быть. А вы, Елена Викторовна, оказывается, не лишены логического мышления!
ebooksa