— Техника здорово шагнула вперед, не правда ли? — проговорил Вандерхайд. — Неоценимо для тех, кто частично утратил связь с внешним миром.
— О да, — ответил Ребус, и Вандерхайд открыл дверь в комнату, освещенную так же скудно, как коридор.
— Сюда, пожалуйста.
— Благодарю вас.
В затхлом воздухе пахло лекарствами. Большой уютный диван, два глубоких кресла; одна стена полностью занята застекленными книжными шкафами. На других стенах несколько скучноватых акварелей. И множество экзотических безделушек.
Широкая деревянная каминная полка была сплошь уставлена африканскими, карибскими, индийскими и китайскими статуэтками.
Вандерхайд опустился в кресло. Ребуса поразило, что в просторной комнате нет ничего лишнего: мебель специально расставлена так, чтобы помочь слепому ориентироваться.
— Этими побрякушками, инспектор, я увлекался в молодости.
— Видно, что их собиратель много путешествовал.
— Скорее, что он был весьма легкомыслен. Выпьете чаю?
— Нет, сэр, благодарю вас.
— Может быть, чего-нибудь покрепче?
— Спасибо, тоже не стоит. — Ребус улыбнулся. — Вчера вечером я хватил чуть-чуть лишку.
— Слышу по голосу, что вы улыбаетесь…
— Вы не спешите спросить, по какому поводу я вас побеспокоил, мистер Вандерхайд.
— Вы правы. Возможно, это потому, что я
Он снова улыбнулся, устремив глаза куда-то поверх головы Ребуса. Тот молчал и слушал.
— К тому же, — продолжал Вандерхайд, — поскольку я не выхожу, почти никого не принимаю и, насколько мне известно, никогда не нарушал законов, то возможных поводов для вашего посещения остается ничтожно мало. Может быть, все-таки выпьете чаю?
— Я, наверно, помешал вашему чаепитию? — Ребус заметил, что на полу рядом с креслом Вандерхайда стоит почти пустая чашка. Посмотрев вокруг своего кресла, он увидел на потертом ковре еще одну и быстро опустил руку: дно чашки и ковер под ней были теплыми.
— Нет, — сказал Вандерхайд, — я уже его закончил. Вместе с гостем.