– Куда, черт возьми, подевался мой карандаш?
Босх пробежал взглядом по полу, однако ничего не обнаружил. Поднял голову и сразу нашел что искал – карандаш воткнулся в звукопоглощающее покрытие прямо над головой Эдгара.
– Знаешь, то, что уходит вверх, не всегда возвращается.
Джерри задрал голову, чертыхнулся и подпрыгнул. Вторая попытка оказалась удачной.
Дверь в отдел нравов на втором этаже оказалась закрытой, но в этом не было ничего необычного. Босх постучал, и ему тут же открыли. На пороге стоял полицейский, которого он не знал.
– Викки здесь? Она меня ждет.
Полицейский молча отступил в сторону, пропуская Босха. Он огляделся. Здесь следы модификации хотя и были заметны, но по крайней мере не бросались в глаза. Рабочие столы вытянулись по всей длине комнаты. На стене над каждым столом висела взятая в рамочку киноафиша. Здесь, в Голливуде, украшать рабочее место разрешалось лишь постерами тех картин, отдельные сцены которых снимались непосредственно в полицейском управлении. Босх нашел Викки Ландрет под афишей «Неоновой ночи», фильма, посмотреть который ему не довелось. Не считая ее и парня, открывшего дверь, в отделе никого больше не было. Все остальные, вероятно, уже вышли на улицу в ночную смену.
– А, Босх, привет! – бросила Викки.
– Привет. Я не поздно? Ты не спешишь?
– Для тебя, милый, у меня время всегда найдется.
Когда-то Викки Ландрет работала художником-гримером в Голливуде. Однажды, лет двадцать назад, парень из службы безопасности студии пригласил ее покататься с ним после работы, надеясь, что за прогулкой последует продолжение. Продолжение последовало, но не совсем то, на которое он рассчитывал. Наслушавшись рассказов о нелегких буднях и запутанных делах, Ландрет поступила в полицейскую академию и стала работать на подмене в патрульной службе. Поначалу ей хватало двух смен в месяц. Потом кто-то узнал, чем она занимается днем, и ее попросили отрабатывать эти две смены в отделе нравов. Викки гримировала работавших под прикрытием агентов, делая их похожими на проституток, наркоманов и бродяг. В конце концов полицейская работа показалась ей интереснее работы в кино, и она, попрощавшись с «фабрикой грез», сделалась полноправным копом. В департаменте ее профессионализм ценили очень высоко, так что за место можно было не опасаться.
Босх протянул ей фотографии татуировок Майкла Аллена Смита. Викки внимательно изучила их и отложила в сторону.
– Приятный парень, да?
– Один из лучших.
– И ты хочешь, чтобы все это я сделала тебе за сегодняшний вечер?
– Нет. У меня в планах молнии на шее и, может быть, что-нибудь на бицепсе. Если, конечно, успеешь.
Она пожала плечами:
– Без проблем. Это же все тюремная классика. Никакого искусства. Один цвет. Сделаю. Садись сюда и снимай рубашку.
Викки отвела его в гримерный уголок, где Босх сел на табуретку рядом с полками, заставленными пузырьками с чернилами и красками, тюбиками, коробочками и пудреницами. На верхней полке стояли головы-манекены со всевозможными париками, усами и бородами. Под ними какой-то шутник наклеил бумажки с фамилиями старших офицеров подразделения.
Босх развязал галстук и снял рубашку. Под рубашкой у него была футболка.
ebooksa